Глава 15. Интересы и ценности после Цхинвала

Оживление дискуссии

В западной прессе после событий в Цхинвале и русско-грузинского конфликта поднялась новая волна дискуссий относительно интересов и ценностей. Пропаганда действовала в основном по законам войны, и в ход пускались любые формулировки, лишь бы очернить Россию, демонизировать наше поведение в Грузии и, наоборот, представить Саакашвили жертвой. Однако сквозь поток информационных войн пробивались более честные вопросы. Возникли попытки проанализировать, как грузино-осетинский конфликт связан, например, с ситуацией в Югославии, вторжением США в Ирак, что является, а что не является прецедентом. И на общем фоне антироссийской истерии раздались первые голоса, поставившие под вопрос баланс интересов и ценностей. Это оказалось в центре дискуссии, набирая обороты в ситуации, когда начала спадать напряженность военной пропаганды вместе с ее клише и дезинформацией, направленными на лобовое очернение противника. Стало быть, как же российская решительность в Грузии влияет на баланс интересов и ценностей?

Интересы и правила

Дискуссия о соотношении ценностей и интересов в XXI в. развернулась в западно-европейской и американской прессе. Все признают тот очевидный факт, что у великих и региональных держав существуют свои интересы. И они, равно как интересы отдельной группы, компании или страны, сталкиваются с интересами других групп и других стран. Таково свойство интересов: они по определению эгоистичны. Часто порождают конфликты и ведут к повышению напряженности.

Собственно, это особенность человеческой психологии: каждый стремится расширить зону своего контроля за счет остальных. Весь вопрос в том, как найти формулу, чтобы легитимно отстаивать свои интересы, признавая при этом некие общие правила. Вот эти правила, их структура, содержание и составляют самый существенный вопрос в международных отношениях. Они призваны регулировать столкновение интересов. Но сами эти правила берутся не с потолка; они закрепляют реальный баланс сил, призывая всех игроков действовать в рамках статус-кво.

После распада СССР эти правила стали стремительно меняться, параллельно тому, как изменился расклад сил. Двуполярные правила уступили место создающемуся на наших глазах однополярному миру, а значит, модель регулирования конфликтных интересов начала складываться заново с первоочередной отсылкой к США. В такой ситуации интересы самих Соединенных Штатов стали постепенно отождествляться с «общественным благом» и поддержанием миропорядка. Это смещение баланса сил внесло существенную корректировку в понимании того, что считать интересами легитимными и нелегитимными.

Яснее всего в этом вопросе выражались американские неоконсерваторы, которые вообще отождествили американские интересы с мировыми, отводя всем остальным лишь свободу двигаться в фарватере американской политики и адаптировать к ней свои собственные интересы. Легитимными в однополярной модели мира ими признавались те локальные или региональные интересы, которые, как минимум, не противоречат американским. Все же прочие отнесены к нелегитимным. По праву силы и по факту победы в «холодной войне», в чем сами американцы и их союзники были уверены.

Если ранее легитимными признавались интересы СССР и стран Варшавского договора, которые можно было оспаривать только на «ничейной территории» Третьего мира, а также частично легитимными — действия неприсоединившихся стран, умело маневрирующих между двумя полюсами, то теперь вся ситуация резко изменилась и право суждения о правомерности или неправомерности интересов всецело присвоили себе США.

От интересов к ценностям

Теперь о ценностях. В западноевропейской и американской прессе всё чаще в последние годы озвучивается идея того, что ценности относятся к сфере, какой в XXI в. дόлжно возобладать над областью интересов. Как правило, под «ценностями» здесь понимались ценности западного мира: права человека, демократия, свободный рынок, либерализм, глобальная безопасность, экология. Их совокупность объявлялась «универсальной». И следовательно, их должны принимать и разделять все страны и народы, включая те, интересы которых находятся по отношению к ним в жестком конфликте.

Согласно такому подходу, ценности сближают, а интересы разделяют. Под эгидой общих ценностей всем тем, кто их придерживается, было предложено поступиться интересами — политическими, экономическими, стратегическими, геополитическими. Безусловные ценности человеческой жизни, социального развития, свободы и демократии, священной частной собственности и т.д. должны перевести соперничество в сфере интересов в новые формы, когда окажутся недопустимыми многие методы, с помощью которых на протяжении долгих веков истории различные государства отстаивали свои интересы. В первую очередь, речь шла об ограничении военных методов и иных форм насилия.

США объявили свои интересы универсальными ценностями

Но почти сразу обнаружилось, что это благодушное предложение всем руководствоваться в первую очередь ценностями, а потом уж и интересами, вызвало у многих скепсис. Стало понятно, что, уверяя всех в приверженности именно ценностям, главный арбитр однополярного мира — США — совершенно цинично реализовывал свои собственные интересы. Получилось так, что американцы не только сделали свои собственные национальные интересы единственными по-настоящему легитимными, но и объявили их мерилом универсальной системы ценностей. Иными словами, таковыми были названы прежде всего американские ценности, а интересы США были возведены в некий общечеловеческий закон. Такое отождествление сводило на нет весь моральный пафос дискуссии о торжестве ценностей над интересами, поскольку сами американцы-то как раз и не собирались подавать примера действий в подобного рода ключе. Не было ни одного случая, когда бы они поставили «ценности» выше собственных интересов. Напротив, продолжали действовать эгоистично и цинично — например, отказываясь от подписания Киотского протокола и других документов по экологии.

Вместо того чтобы сказать, что Америка просто хочет контролировать природные ресурсы на Ближнем Востоке и поэтому, исходя из стратегического положения, оккупировала Ирак, — как это было бы в XIX в., когда все мыслили категориями интересов, а не ценностей, — Вашингтон заявляет совсем о другом. Американцы официально называют циничное и неоправданное ни правовым, ни логическим образом вторжение ценностным явлением, ссылаясь на «продвижение демократии» и наказание «террористического режима Саддама Хусейна».

Еще до событий в Цхинвале стало наглядно проявляться следующее обстоятельство: американцы призвали всех следовать «универсальным ценностям» и поступаться своими интересами, а сами не только им не следуют, но, наоборот, возводят собственные национальные эгоистические интересы в ранг высших ценностей. Этот парадокс был замечен почти сразу, и многие люди, которым не изменяет чувство здравого смысла, принялись критиковать эту позицию. В том числе и европейцы, сказавшие американцам, что если нужно руководствоваться общими ценностями, то следует всем вместе поступаться и интересами. Это видно на примере из экологической сферы — речь идет о Киотских соглашениях.

Западные ценности не являются универсальными, у других народов иные ценности

Но есть и еще одно соображение. Почему, собственно говоря, человечество приняло ценности свободы и демократии, прав человека, рыночной экономики, социального прогресса и технологического развития за универсальные? Это фундаментальный вопрос, который практически никогда не задается западной прессой. Ведь если мы посмотрим на количество людей, живущих сегодня на планете, то увидим: подавляющее большинство из них придерживаются совершенно иных ценностей. Рынок и демократия, например, не вытекают из социальной и политической истории индусского общества, где до сих пор сохраняется кастовая система. И таких людей миллиард. Совершенно не свойственны они китайской традиции, а в Китае живет еще один миллиард. Еще один миллиард мусульман также имеет совершенно свой взгляд на то, что считать высшей ценностью (здесь важнее всего будет богобоязненность и следование религиозным предписаниям, а потом уже всё остальное). То же можно сказать о народах Африки, о народах Востока в целом и, в том числе о России, поскольку ценности рынка, либеральной демократии и социального прогресса в том смысле, каким наделяет их Запад, для русской истории и русского общества отнюдь не являются чем-то само собой разумеющимся, поскольку на подавляющем большинстве исторических этапов (как до революции, так и после нее) русские придерживались совершенно иных ценностных установок.

Ценности, кажущиеся «общепонятными» современному европейцу или американцу, для современного китайца, индуса или русского совершенно не являются таковыми. Они могут быть симпатичными или отталкивающими, но главное: они не универсальны. Ничто в истории большей части человечества, за вычетом опыта западных стран, не свидетельствует о том, что эти ценности росли повсюду самостоятельно, а не были навязаны колониальным образом, практически силой.

Россия не европейская страна, а евразийская цивилизация

Существуют две исторические и смысловые подмены: 1) под видом универсальных подаются западноевропейские ценности; 2) под видом их отстаивания американцы руководствуются своими интересами. Оказывается, вся дискуссия об интересах и ценностях заведомо имеет пропагандистский характер, будучи попыткой внедрить в сознание человечества две абсолютно ложные идеи. Первая — о том, что западная система ценностей всеобщая и неизменная. Когда Путин и Медведев заявляли: «Россия — это европейская страна», это было свидетельством того, что они попали под гипноз идеи о универсальности западных ценностей. Однако на самом деле Россия не европейская страна, а евразийская цивилизация.

Тема ценностей даже на начальной, еще нейтральной, стадии заведомо несла в себе некий завуалированный расизм. Действительно, разве это не расизм, когда за эталон берется только какая-то одна часть человечества — «продвинутая», «прогрессивная», «цивилизованная», а все остальные исторические опыты и социально-политические системы приравниваются к чему-то «несовершенному», «отсталому», «варварскому»?

Вторая подмена еще более цинична. Было объявлено, что универсальные ценности — это американские интересы. Я напомню, где лежат истоки такой претензии. Они кроются в доктрине Вудро Вильсона, президента США, который в начале ХХ в. и в период Первой мировой войны объявил главной задачей США распространение демократии во всём мире. Утверждалось, что американское государство есть оптимальная модель развития человечества и поэтому США не просто могут, но должны вмешиваться в мировую политику и устанавливать в ней свои собственные принципы. Так, еще в 1920-е годы для реализации этой идеи был создан «Совет по международным отношениям» (Council on Foreign Relations — CFR) и по сути дела вызрела идея создания Мирового правительства, согласно которой необходимо было утвердить американскую модель в качестве единственной для всех и тем самым подчинить американской идеологической конструкции другие страны и народы.

Идея отождествления ценностей и интересов США с универсальными ценностями имеет долгую, почти вековую историю, на протяжении которой американцы неуклонно шли к созданию Мирового правительства.

И что же последовало на практике из этой дискуссии о ценностях? Страны и народы, в том числе и Старой Европы, чьи интересы не совсем совпадают с американскими, должны признать ценностную систему США и подчинить свои интересы именно этим ценностям, которые по сути тождественны американским интересам. Если называть вещи своими именами, то перед нами просто идея прямой и жесткой колонизации. Это утверждение правоты и универсальности одной страны, одного полюса, гипердержавы, когда остальные государства следуют в ее фарватере, признавая, что только она одна является «путем к спасению», «развитию», «свободе» и т.д. Те, кто не согласен с этим, — демонизируются и заносятся в черный список «врагов человечества», иногда захватываются, как Афганистан или Ирак.

Цхинвал поставил точку в дискуссии о ценностях

Все подмены и парадоксы дискуссии о ценностях и интересах ярко обнажились в цхинвальских событиях. Грузинский лидер Саакашвили напал на Россию. Именно на Россию, ведь грузинские войска стреляли в наших миротворцев и подвергли спланированному геноциду наших граждан в лице стариков, детей и женщин Южной Осетии. Несмотря на этот факт, Запад и США делают вид, что ничего не произошло, и продолжают стоять горой за Саакашвили, который якобы «героически бьется с русской агрессией». Согласно такой модели, Саакашвили, с одной стороны, соответствует американским интересам, поскольку предлагает разместить американские военные базы на территории Грузии, а с другой стороны, если принимать в расчет ценности, выступает будто бы «носителем демократии» против якобы «авторитарного российского режима». И тот факт, что «хороший», с точки зрения американских ценностей и «выгодный» с точки зрения американских интересов, Саакашвили ведет себя самым диким образом, уничтожает мирных граждан, добивает в затылок раненых миротворцев, не останавливает американцев перед тем, чтобы полностью встать на его сторону.

После того как Россия спасает народы Южной Осетии и Абхазии от геноцида, жестко и симметрично отвечая на прямой военный вызов, она признает их политическое право создать собственные государства. Здесь возникает вопрос: как квалифицировать такое поведение Россия с точки зрения ценностей и интересов?

В первую очередь, совершенно очевидно, что в своей реакции на атаку на Цхинвал Москва руководствовалась именно универсальными ценностями. Но оказалось, что понимание этих ценностей у нас и стран Запада фундаментально расходится. Давайте называть вещи своими именами: Россия считает, что ценность права людей на жизнь — наивысшая, и если на наших глазах осуществляется настоящий геноцид целого народа, то она обязана вмешаться, тем более когда речь идет о гражданах Российской Федерации и конфликт возникает на периферии наших границ. И несмотря на то что США и западное сообщество не признают массовое истребление осетин геноцидом, а обстрел мирного города из установок «Град» и тяжелой артиллерии — преступлением, Россия бросает вызов этим двойным стандартам. Если геноцид — это не геноцид, убийство мирных жителей не убийство, а преступление не преступление, тогда мы вообще ставим под вопрос существование универсальных ценностей, — о чем и сказала Россия в августе 2008 г. Если вы, Запад, со своей моралью зашли так далеко, что игнорируете самые очевидные вещи, то, извините, нам с вами не по пути. И в этом отношении Россия не поступилась своими ценностями.

В Южной Осетии и Абхазии впервые за долгие десятилетия прозападного гипноза Россия стала действовать исходя из своего персонального понимания того, что такое хорошо, а что такое плохо, что можно, а что нельзя, что является допустимым, а что недопустимо, невозможно и преступно. И вот тут мы столкнулись с очень важной реальностью. Наше понимание того, какова же высшая ценность (например, право человека на жизнь, право народа на жизнь), оказалось идущим вразрез с совершенно иной точкой зрения США и Запада. Ведь если речь идет о праве на жизнь тех народов, которые ориентируются на Россию, а не на США, то это право не имеет никакого веса. Потому-то и обстрел Цхинвала не является преступлением.

Мы отстояли свои ценности — значит, мы правы

Итак, мы разошлись с США и Западом в понимании ценностей. Это фундаментальный вопрос. Мы адекватно прореагировали на нарушение того, что для нас само собой очевидно, — права людей на существование. И тут мы были как никогда последовательны: признали право на жизнь не только южных осетин или абхазов, но и албанцев, хорватов или боснийцев, а также сербов — неважно, живут ли они в Сербии или в анклавах уже других государств. Москва настаивала на том, что сербы не должны подвергаться геноциду со стороны албанцев и хорватов, а также на том, что и косовские албанцы не должны подвергаться геноциду со стороны сербов. И этнические чистки, осуществлявшиеся сербами (если таковые имели место), Россия осудила точно так же, как и этнические чистки, направленные против самих сербов. Мы не выгораживали кого бы то ни было любой ценой, а хотели справедливости, поэтому достаточно мягко и аккуратно оппонировали США по вопросу Югославии. Но американцы, со своей стороны, насиловали эту ценностную систему в своих собственных интересах.

Итак, Россия после Цхинвала окончательно порвала с гипнозом якобы «универсальной» системы ценностей. Это существенный момент.

В августе 2008 г. Россия вышла из этого химерического консенсуса, из гипнотического сообщества людей, разделяющих «универсальные» западные ценности, — в первую очередь потому, что Запад сам подломил их конструкцию, ярко обозначив, что в этих ценностях ничего универсального нет. Событие, значение которого невозможно переоценить, поскольку оно чревато масштабными последствиями. Для России отныне не существует единой мировой ценностной системы. В нашем понимании того, что является ценностью, а что нет, что является высшей ценностью, а что второстепенной, мы теперь будем опираться только на самих себя.

Наше общество снова открывает сокровище национальной традиции, как в ее монархическом, так и в советском издании. Русские, особенно сознательные русские, всегда ясно понимали, что ценности нашего общества, растущие из православной традиции и отечественной истории существенно отличаются от западных. И лишь в 1990-е годы нам попытались привить иллюзорную идею об универсальности политико-экономического пути, социальном прогрессе, технологическом развитии, которые будто бы может обеспечить только ориентация на Запад. Сейчас, после Цхинвала, мы лицом к лицу столкнулись с тем, что всё это оказалось ложью. Никакой общей системы ценностей нет. Есть западная, американская, есть русская, китайская, иранская, индусская системы ценностей. И они по-разному трактуют самые простые вещи. Например, геноцид мирных граждан.

Соответственно, теперь, с ценностной точки зрения, любые события будут восприниматься нами как отдельный случай. И впредь не должно быть никакой демагогии относительно универсализма ценностей, никаких проектов сторонников «Мирового правительства» в России, никаких агиток, настаивающих на том, что Запад является безусловной и безальтернативной вехой на пути нашего развития, или на том, что «Россия — европейская страна». Если мы европейская страна, тогда Запад «неевропейский». тогда мы отнимем у него право называть себя Европой. И придем к географическому нонсенсу.

Гораздо проще сделать другой вывод: Россия — это самобытная евразийская цивилизация. Наша ценностная система особенная: в ней массовое убийство мирных осетин — преступление, которого мы категорически не потерпим. Поняв, какую позицию заняли западные страны по отношению к трагедии в Цхинвале, мы окончательно поставили точку в вопросе, европейская ли страна Россия. Она не может быть таковой, если европейские страны заключили консенсус относительно событий в Грузии, признав нас «агрессором», а творцов геноцида «невинными жертвами».

Мы отстояли свои интересы — значит, мы сильны

Теперь о второй стороне вопроса — об интересах: защитила ли Россия в Абхазии и Осетии свои интересы? Надо сказать, что да. Это было не первичное, не главное, но, тем не менее, произошло. Да, мы защитили свои интересы перед лицом тех, кто хотел за наш счет утвердить свои. То есть поступили безупречно во всех смыслах, отстаивая и свои ценности, и свои интересы. С точки зрения системы ценностей, мы надеемся на понимание нашей позиции другими участниками международного процесса, поскольку американские двойные стандарты в мире признают и поддерживают далеко не все. Что касается защиты наших интересов, это следует принять всем остальным как свершившийся факт и доказательство нашей силы. Оправдывать это не требуется, следует просто принять к сведению.

С другой стороны, мы показали, что с той логикой, по которой только американские интересы должны приравниваться к универсальным ценностям, а всё, что им противоречит, «преступно», покончено.

В Цхинвале мы защищали свои ценности и свои интересы и повели себя именно как самостоятельная цивилизация, поскольку выработать систему ценностей может только цивилизация.

В Грузии в августе 2008 г. произошло не просто размежевание с США и их сторонниками на уровне интересов, что вторично, но самое главное — полностью обнажился неснимаемый конфликт на уровне ценностей: конфликт между ними и нами.

Конец западничества в России

Кто такие «они», находящиеся по ту сторону баррикад? Это те, которые еще совсем недавно считались «носителями универсальных ценностей». Если мы раньше с ними спорили на уровне интересов, говоря, что не хотим сдавать наши позиции по таким-то вопросам, то сейчас конфликт с Западом приобретает совершенно иной, более глубинный и качественный характер (который, впрочем, оживлял наше общество и формировал нашу политику в течение всей национальной истории в той или иной форме). Теперь самое время окончательно развеять иллюзии относительно универсальности Запада. Ситуация более чем благоприятная, поскольку, по моему убеждению, в Грузии ничего не закончилось. Это только начало фундаментального конфликта, который захватит самые разные сферы жизни — социальную, политическую, экономическую, культурную, возможно даже и военную. Итак, поскольку, всё только начинается, чрезвычайно важно, чтобы мы осознали: в Цхинвале для России была похоронена идея об универсальности западных ценностей. Отныне мы будем по-другому относиться к оформлению международной политики, с которой нам придется иметь дело в случае самых разных стран.

Опыт, который мы оплатили своей кровью в Цхинвале, откроет нам глаза на многие вещи — и на отношение Запада к Ирану, и на отношение Запада к Сирии, Северной Корее, к Палестинской автономии, к Китаю. Мы начнем совершенно иначе воспринимать многие вещи. Закончился гипноз «Мирового правительства», более не действует суггестия, внушение наших западников, по сути дела — пятой колонны. На людей, которые после событий в Цхинвале отстаивают универсальные ценности, уже нельзя смотреть как на заблуждающихся. Это – предатели. Они, возможно, ошибались, имея такую позицию до произошедшего, но сейчас должны за нее отвечать. Они должны быть поставлены вне закона. Были такие люди, которые приветствовали захват Наполеоном или Гитлером России. Были власовцы, перешедшие на сторону Гитлера, но мы знаем, что с ними делали. Хочу напомнить и пакт Риббентропа-Молотова, иначе говоря — пакт о ненападении, когда существовали иллюзии советского руководства относительно возможности мира с нацистской Германией. Но после 22 июня 1941 г. эти иллюзии оказались развеяны, и германофилов, сторонников дружбы СССР и Германии, просто-напросто не могло остаться. Так же и в наши дни: до 8 августа 2008 г. у нас могли быть западники, но после этой даты их быть теперь не может.

К содержанию