Дэвид Кюма: Шмитт отнюдь не мечтал о «царстве закона»

Образ мысли Карла Шмитта концентрировался на всесторонней критике либерализма, воспринятого как принципиальный вектор антиполитической и антирелигиозной современности.Представляем внимаю читателей портала Центра Консервативных Исследований эксклюзивное интервью с крупнейшим французским исследователем теорий Карла Шмитта, автором книги «Карл Шмитт: политическая и интеллектуальная биография», доктором Дэвидом Кюма.

- Как Вы оцениваете роль и значение Карла Шмитта для политической науки в целом?

  

- Карл Шмитт был очень оригинальным последователем Макса Вебера, которого он пересмотрел с «гегельянских», властных и «католических» позиций. Теперь же роль и значение Карла Шмитта для политической науки касаются трех фундаментальных вещей: «политической теологии» или теории секуляризации, другими словами, перестановки и отклонения религиозных (христианских) понятий в светскую сферу (на Западе); превосходного определения политики как отношений, складывающихся в паре «друг-враг», то есть возврат к фундаментальной роли конфликта; анализа «политического» как права вообще, конституционного права и международного права, что идет вразрез с последовательным нормативизмом или «чистой теорией» права.

 

- Релевантны ли, на Ваш взгляд, идеи Карла Шмитта для теории международных отношений, и если да, то в чём?

 

- В теории международных отношений националист Карл Шмитт является представителем «реализма», весь понятийный аппарат которого оперирует с конфликтом, могуществом и Государством. Если же присмотреться более пристально, то можно обнаружить, что этот немецкий юрист был в то же время критиком «нового международного права», Лиги наций на Нюрнбергском трибунале, в чем он видел легитимацию победителей этих двух мировых войн и легализацию порожденного этой победой status quo. Шмитт отнюдь не мечтал о «царстве закона» и отвергал «универсальное Государство». Его размышления варьировались от установления нового имперского юридического порядка с идеей Большого пространства в основании и восхвалением классического международного права или jus poublicum europaeum в своем известном труде Номос Земли.

 

- Как Вы оцениваете актуальность концепта «больших пространств» для осмысления интеграционных процессов XXI века?

 

- Определенно, вдохновленная доктриной Монро и Геополитикой Ратцеля, теория Большого пространства Шмитта оправдывала и обосновывала завоевание немцами Европы в 1939-44 годах. Эта идея состояла в том, что эпоха Государства закономерно подошла к своему концу, и началась эпоха регионального объединения вокруг большой державы (Германии), охраняющей и защищающей свое «большое пространство» (Европу) перед лицом «чужих» в этом большом пространстве держав (англосаксов и Советов).

 

После 1945 года Шмитт отказался от своей теории: однако, он продолжал бороться с универсализмом и «единством мира», в том числе за реконструкцию мирового порядка вокруг региональных групп, в том числе и Европы. С 30-х годов XX века Шмитт считал, что экономическая и техническая эволюция, которую тогда называли «интеграцией» и связывали с силами рынка, революцией в транспорте и коммуникациях, имеет также политические последствия в виде уменьшения размеров государств и подталкивает к формированию имперских или федеративных сообществ (таможенных союзов) в общем цивилизационном пространстве.

 

- Являются ли шмиттианские идеи относительно potestas indirectа полезными для анализа глобализации и возрастающей роли soft power?

 

- Шмитт был критиком potestas indirecta, то есть «непрямой силы» или даже «невидимой», противостоящей «прямой силе». Первые представляют организованные силы общества, группы давления, лоббистов или влиятельные слои общества, в то время как вторые - публичные властвующие силы, движимые общим интересом. Во внутренней политике «непрямые силы» образовывают партии или синдикаты, в международной политике - НПО. При первом же рассмотрении мы увидим, что эта концепция Шмитта была позднее позаимствована и переработана в концепцию «мягкой силы» Наем. Их системное сравнение было бы также очень интересно. 

 

- Каким, по-Вашему, должен быть четвёртый номос земли в XXI веке?

 

- Для Карла Шмитта международное право, созданное международной политикой, основывается на таких двух вопросах, как пространственный порядок и справедливая война. Номос - понятие, унаследованное из Греции, которое отражает тесную связь между территорией и юридическим ее оформлением. Любому «международному порядку» предшествовали великие завоевания, то есть большие разделения или перераспределения территорий, как, например, в 1945-47 годах, а затем 1989-91 годах. Между двумя этими датами - формированием советской империи и ее крушением - мы найдем разделение Азии и Африки, полное исчезновение колониальных империй и приход новых Государств (унаследовавших большей частью искусственные границы западноевропейских государств). Может быть, в XXI веке Номос земли сходится с глобализацией, надгосударственными движениями (континентальными или трансокеанскими) и дроблением самих этих государств (многие Государства после 1945 даже поделились на три и более частей)?

 

- Легитимно ли прочтение философии К.Шмитта с либеральных или левосоциалистических позиций?

 

- Образ мысли Шмитта во все эти исторические периоды: перед и после 1933, перед и после 1945, во всех этих дисциплинах - философии права, конституционном праве, политической науке и теории Государства, международном праве - концентрировался на всесторонней критике либерализма, воспринятого автором как принципиальный вектор антиполитической и антирелигиозной современности, при этом победа коммунизма рассматривалась как нечто второстепенное и производное. Некоторые левые могут узнать самих себя в некоторых аспектах этой критики, обнажающей правовые механизмы и горизонты американского империализма, другие левые пытаются плодотворно соединить Маркса и Шмитта.

 

До сих пор многие авторы в США, Италии, Франции продолжают его перечитывать, опровергать, превозносить. Проделанная Шмиттом работа стимулирует дальнейшие изыскания, она изобилует множеством интерпретаций, она представляет собой неисчерпаемый арсенал вдохновения новых ученых и исследователей. Его образ мысли мне кажется теперь ясным: он предлагает свой взгляд на «Короткий XX век» (Эрик Хобсбаума); этот «Короткий XX век» был отмечен в Северном полушарии двумя ужасными столкновениями (1914-1945, 1947-1990), из которых проигравшими вышли два главных врага западной либеральной гегемонии (Германия и СССР); Шмитту же уже после 1945 года было ясно, к чему все идет.

Беседовала Натэлла Сперанская. Перевод с французского Андрея Коваленко