К внешнеполитической стратегии России в XXI веке

В новых условиях сама жизнь подталкивает нас к новому типу мышления – к реализму. И особенно важен такой реализм в международной политике.

Реализм в области человеческого  общества не может  быть,  однако,  таким  же,  как  в  сфере  естественных наук. Общество состоит не из предметов, не из вещей, частиц или животных; оно состоит из человеческих существ. А это совсем иной мир. Реальность человека – особая сфера, поэтому и реализм при изучении человеческих обществ, при осмыслении их взаимодействий и конфликтов должен быть особым. В реальность человека заложено не только то, чем он является и чем он был, но и то, чем он будет. Человек несет в себе открытый проект как неотъемлемую часть своего существа. Человек в большинстве общественных вопросов и отношений конституирует себя как человека политического, и его реальность  становится политической  реальностью. Поэтому можно назвать реализм в осмыслении человеческих  обществ, и особенно в сфере международных отношений, «политическим реализмом». В такой реальности есть не только то, что уже сейчас наличествует, но и то, что будет создано завтра,  так  как человек, наделенный волей, сознательно созидает это завтра. Поэтому политический реализм захватывает не только описание положения дел сегодня, но и прогноз, и даже исторический императив того, что должно быть осуществлено в будущем. 

 

Всякий прогноз, как показал социолог Р. Мертон[1], является в чем-то «самосбывающимся пророчеством» – люди,  прогнозируя  то,  что  вероятно случится в будущем, сознательно или бессознательно либо желают, либо страшатся этого (или и то, и другое вместе). Поэтому политический реализм не означает модных претензий на беспристрастность и дистанцию,  но  трезво мыслит  соотношение желательного и возможного, смотрит в глаза опасностям и открывающимся перспективам, не дает себя запугать чужими или успокоить своими собственными мифами. Во внешней политике нам нужен именно такой  спокойный  и  рациональный  реалистичный подход – политический реализм.

 

2. Однополярная глобализация и американская гегемония.

Процесс глобализации,  который  порой мыслится как диалог различных цивилизаций и культур, сегодня представляет собой навязывание западной, американской, системы ценностей в планетарном масштабе. Эти ценности объявляются «универсальными» и «общечеловеческими», хотя за ними стоит конкретный исторический  опыт  очень  конкретной  части  человечества, проживающей на конкретной ограниченной территории.  Такая  глобализация  является  однополярной  и передает  бразды мирового правления  в  одни руки  –  в руки США, которые претендуют не только на контроль над мировыми процессами, но и на установление самих правил игры.

Вместе  с навязыванием  американских ценностей (рынок, индивидуализм, права человека, либеральная демократия, буржуазный парламентаризм, концентрация экономики в руках крупных частных мировых монополий, транснациональных корпораций и т.д.) происходит навязывание всем остальным американских интересов.

Те страны и правительства, которые следуют за США в региональной  политике,  объявляются  «демократиями» (какой бы режим в них ни существовал на самом деле), а те, кто осмеливаются проводить суверенную политику, причисляются к «изгоям» и представляются «авторитарными  режимами»  и  «пережитками  прошлого»  (чаще всего без каких бы то ни было оснований).

Глобализация превращает страны и народы из суверенных  субъектов международной политики  в инструментальные объекты, управление которыми постепенно переходит из рук национальных администраций к наднациональным инстанциям – прототипу своего рода «мирового правительства».

Либеральная идеология становится планетарной, провозглашая  деньги  и  материальное  благополучие мерой всех вещей, разрушая духовные и нравственные основы человеческого общества. Экономика, рынок, сфера производства и потребления превращаются из подсобных сфер человеческой жизни в самоцель, служат мерилом для  всех протекающих в обществе процессов. Частная собственность объявляется абсолютной истиной, подрывая социальные основы человеческого общежития, разделяя органические коллективы – народы, этносы, общины, религиозные объединения – и увеличивая с каждым днем степень отчуждения между людьми, природой и духовным миром.

Ничем не ограниченное и не сдерживаемое никакими моральными пределами развитие раскрепепощенной  техники»  переносит  центр  внимания  людей  в «виртуальный мир»: в сферу сетевых технологий и информационную среду, где отчуждение от реальности достигает  апогея.  На  повестке  дня  стоит  разгадка  генома, генная инженерия и как результат – искусственное создание «человека», а точнее, постчеловека: мутанта, киборга, репликанта.  Размывая  традиционную  мораль,  либерализм готовит легитимацию подобных технологических экспериментов.

Действующая сегодня модель глобализации ставит все страны, народы и цивилизации перед фундаментальным выбором: либо принять американскую модель (пресловутый  «american  way  of  life»),  либо  искать  свои собственные маршруты развития, встав на путь сопротивления глобализму и найдя свой собственный ответ на его вызовы. Сегодня становится все более ясно, что сохранить «статус кво», не реагируя на глобализацию, невозможно, так как пассивное наблюдение  за тем, как эта глобализация развертывается «сама по себе», неминуемо ведет к десувернизации и введению внешнего управления, то есть к потере странами свободы и независимости.

Это и предопределяет основной контекст современной международной  политики. И  каждая  страна  призвана дать свой ответ на этот вызов.

 

3. От политики реакции к политике предвидения.

 

После краха СССР Россия пережила две  фазы  осмысления  однополярной  глобализации:  в  1990-е  годы российское  руководство  пыталось  вписаться  в  глобализм,  следуя  в  фарватере США и претендуя лишь на то, чтобы занять какое-то  место  в  «мировом  правительстве», а в 2000-е годы, после избрания Президентом  РФ  В. Путина  мы,  напротив, бросили все силы на укрепление суверенитета, пытаясь вырваться из-под внешнего управления и давления со стороны Запада.

И  первая,  и  вторая  фазы  представляли собой не столько четкий курс внешней политики, сколько интуитивную, подчас эмоциональную,  реакцию  на  предыдущий этап. Чрезмерная открытость и копирование Запада в 1990-е годы во многом было обусловлено долгим периодом чрезмерной закрытости и конфронтации в советский период. А политика правления Путина, в свою очередь, исправляла издержки либерально-реформаторской  западнической политики 90-х годов ХХ века.

Но постепенно назревала  потребность в формулировке более взвешенной и самостоятельной международной политики России, безотносительно ошибкам прошлого, эмоциональному настрою или личностному фактору во главе государства.

Сегодня, как никогда ранее, нам необходима трезвая оценка реального положения дел в международной политике. На основании  такой  трезвой  оценки  и  следует строить эффективную политику с учетом прагматического подхода к современной международной обстановке.

Сегодня  Россия,  с  учетом  реальностей  в  политической  расстановке  сил, должна четко обозначить цели в проведении последовательного геополитического курса. Самое главное при этом – учитывать, что США не изменили и не хотят менять  стратегического  курса  внешней политики на установление  гегемонии и мирового контроля под своей эгидой. Мы слишком рано выбросили из своего лексикона понятие «противник». Нужно честно и ясно сказать, что у России есть противники, и США среди таких противников является первым.

 

4. Долгосрочные ориентиры внешней политики РФ.

 

В основе геополитической стратегии России должны лежать  ее  национальные  интересы. Они  должны быть описаны со всей возможной ясностью и однозначностью.  Главенствующей  оценкой  в  определении правильности целей внешней политики должно быть их соответствие национальным интересам. При этом важно выделить то, что следует сделать в ближайшее время, а что – в отдаленной перспективе.

Во внешнеполитической деятельности Россия должна исходить из следующих долгосрочных задач:

1. Россия должна стать самостоятельным политическим игроком в пределах всей планеты, обеспечивая свою
национальную безопасность в глобальном масштабе, так как развитие современных технологий расширяет зону возможной дислокации вооруженных сил потенциального противника до границ всего земного шара.
Для этого России следует установить отношения стратегического партнерства как со странами, находящимися в непосредственной близости от ее территории, так и в самых далеких уголках мира. Вопрос «противников» и «союзников» в условиях глобализации становится вопросом глобальным, а не локальным.
2. Россия должна распространить зону своего непосредственного влияния на территорию Восточной Европы, и особенно на православные страны (Румынию, Болгарию, Македонию, Сербию, Грецию).
3. Россия должна осуществить прочную интеграцию стран СНГ в наднациональный союз (Евразийский союз) по аналогии с Европейским союзом и образовать на основании этого союза единую сплоченную политико-экономическую и военно-стратегическую структуру.
4. России следует организовать систему двусторонних военно-политических  альянсов  с  другими  полюсами силы (Евросоюзом, Китаем, Индией, Ираном, Турцией, Пакистаном, Бразилией, Израилем) для совместного сдерживания планетарных гегемонистских амбиций США, а в последующем – для предотвращения возникновения нового асимметричного полюса, способного взять на себя роль нового мирового гегемона.

 

5. К новой идеологии международных отношений.

 

Для реализации этого проекта потребуются последовательные усилия. В первую очередь, необходимо разработать такую идеологию, которая могла бы быть приемлемой для самых разных стран и народов. В качестве такой идеологии не может выступать ни марксизм (исторически изживший свой потенциал), ни либерализм (используемый для этих целей США и странами НАТО, конкурентными России), ни российский национализм (заведомо ограничивающий интеграционный потенциал  территорией  Российской Федерации  и  непригодный в силу этого для экспорта). Поиск такой идеологии следует осуществлять в области «четвертой политической теории»[2].

Четвертая политическая теория – это модель политической организации многополярного мира, который должен прийти на место современного однополярного мира.  В  основе  этой  теории  лежит  критический  пересмотр традиционных политических идеологий, сложившихся  в  период  XIX–XX  веков,  главными  из  которых являются либерализм, коммунизм и фашизм (включая национал-социализм). Все эти идеологии на пороге XXI века оказываются неприемлемыми и, следовательно, основывать на них международную политику далее непродуктивно  и  неконструктивно.  Вместе  с  тем  необходимо заимствововать у каждой из них определенные моменты, отвергнув остальные. В самых общих чертах «четвертая политическая теория» как мировоззренческая основа архитектуры многополярного мира может быть описана через диалектическое отрицание трех основных идеологий,  существовавших  в истории  человечества: либерализма, коммунизма и фашизма.

Либерализм как идеология сложился в начале XIX века  и,  выиграв  идеологическое  противостояние  со своими оппонентами (фашизмом и коммунизмом) в ХХ веке, сегодня претендует на роль глобальной идеологии.

В основе либерализма лежит идея полного освобождения индивидуума, представление о рынке как об оптимальной инстанции самоорганизации человеческого общества и фигура торговца, буржуа, представителя третьего сословия как нормативного образца социального устройства.

Именно в момент своего триумфа в конце ХХ века, после краха советской идеологии и мирового марксизма, либерализм обнаружил свои границы и слабые стороны. Упор, сделанный на индивидуальные свободы, привел к десоциализации человека, к его полному отрыву от социальной  и  природной  среды,  к  его  виртуализации,  к появлению  симулякра[3] человека.  Победа  либеральной идеологии лишила человека его историчности и означала, по мнению самих либеральных идеологов, «конец истории»[4].

Эта победа оказалась Пирровой. Индивидуум не может быть субъектом истории, так как, встав в центре истории, он лишает ее дальнейшего содержания. С этим и связана глобализация – она претендует на замену международной политики, международных отношений чисто экономическими рыночными процессами в планетарном масштабе. Соглашаясь с либерализмом, мы тем самым соглашаемся с «концом истории» и «десуверенизацией» самобытных культур, цивилизаций, религий и обществ.

Четвертая политическая теория противостоит либерализму как идеологии, ставящей во главу угла индивидуума, но берет на вооружение ценность свободы. Эта ценность должна, однако, соответствовать иной инстанции, иному социальному субъекту, нежели индивидуум (его природу мы рассмотрим далее).

Пересмотр  второй  политической  теории  –  марксизма –  связан  с явной неадекватностью исторических прогнозов самого Маркса, предсказавшего неизбежность социалистических революций в развитых буржуазных обществах Европы (где они не произошли) и отказавшегося допускать  саму возможность  таких революций в обществах  Азии  и  в  России  (где  они  частично  произошли).

Кроме того, исторический материализм, некритическая вера в прогресс и догматический атеизм делают коммунистическую идеологию неприемлемой сегодня в том виде, в котором она была сформулирована классиками. Вместе с тем марксизм дает точный анализ отчуждения в буржуазном обществе, справедливо критикует капитализм и механизмы  присвоения  прибавочной  стоимости,  верно предсказывает его неизбежные кризисы и описывает их механизмы. Критику капитализма можно перенести и на современные условия, а выделение в качестве субъекта истории  класса  стоит  признать  неадекватным.  Из  марксизма  «четвертая  политическая  теория»  принимает анализ отчуждения в буржуазном обществе. На уровне внешней  политики  системная  критика  капитализма и разоблачение его эксплуататорской природы требуют отказа от самой парадигмы либеральной глобализации и делегитимизации мировой капиталистической системы как экономической матрицы глобальных процессов.

В идеологиях «третьего пути» (фашизм, национал-социализм и т.д.), которые  появились  позже  других политических идеологий и раньше других исчезли, следует категорически отбросить  расизм  как  идею заведомого превосходства  людей  одной  расы  над другими. Именно расовая теория и экстремистский национализм фашизма и национал-социализма привели к неисчислимым  трагедиям,  морям  крови, миллионам человеческих жертв, а самиэти политические режимы – к историческому поражению и полному политическому краху. В то же время «четвертая политическая  теория»  расширяет  критику  расизма, распространив  ее  не только на биологический расизм и национализм, но и на все формы признания неравенства человеческих обществ – по культурному, религиозному, технологическому или экономическому признакам.  Представление  о  том,  что народы, не имеющие тех или иных социальных  институтов, культурных  обычаев  или  экономических  механизмов, являются низшими и нуждаются в «развитии»,  есть не  меньший  расизм,  нежели  гитлеровские  идеи  о  расах «унтерменшей», «недолюдей». «Четвертая политическая теория» отвергает все формы расизма и отказывается считать субъектом истории «расу» (как в национал-социализме  Гитлера)  или  «государство» (как в итальянском фашизме). В международных отношениях это проецируется на признание равенства всех обществ и цивилизаций, всех народов и культур  Земли  независимо  от  цвета кожи, уровня развития, системы верований, социально-политической системы, и  на  отказ  от  выделения  какой-либо одной  системы  ценностей  (западной или восточной) в качестве универсальной.  Позитивным  моментом  теорий «третьего пути» может явиться интерес некоторых его нетипичных и диссидентских мыслителей к ценностям «этносов» и «народов» в мировой истории, причем всегда эти понятия должны браться во множественном  числе.  Важными  являются  также  правовая теория  «больших  пространств»,  теории  «прав народов» и «политической теологии», развивавшиеся сторонниками  немецкой консервативной революции (антигитлеровской оппозиции справа).

6. Четвёртая политическая теория и её исторический субъект.

 

Подводя итог ценностной ревизии трех магистральных идеологий XIX–XX веков, можно с большой степенью приближения сделать вывод о том, что «четвертая политическая теория» отбрасывает в либерализме капитализм, индивидуализм и «религию денег»; в коммунизме – материализм, атеизм, прогрессизм и теорию «классовой борьбы»; в фашизме – все формы расизма, тоталитаризм и идею доминации одной культуры над другой. Вместе с тем из либерализма «четвертая политическая теория» черпает ценность свободы; из коммунизма – этический идеал справедливости, равенства и гармоничного человеческого общежития, основанного на преодолении отчуждения; от «третьего пути» берет ценность этноса, народа, религии, духовности, семьи и сакральности.

Эти принципы вполне достаточны для того, чтобы служить основанием  для новой парадигмы международных отношений. Это позволит не только укрепить идентичность каждого участника этих отношений, но и выстроить гармоничную, плюралистическую и открытую систему межкультурного и межцивилизационного диалога.

Субъектом «четвертой политической теории» может выступать не индивидуум, не класс, не раса и не государство, но Dasein – конкретное и укорененное в своей органической, культурной, языковой и духовной истории человеческое бытие. Термин «Dasein» лежит  в основании философии Мартина Хайдеггера, жесткого критика «техники» как негативной судьбы западного человечества (и всех остальных вместе с ним). Зловещие предсказания Хайдеггера  о  том,  сколь  роковую  роль  сыграет  техника  в  судьбе человечества, сегодня сбываются на наших глазах. Пророческой оказалась и критика Хайдеггером как национал-социализма, так и американского либерализма и советского коммунизма. С философской точки зрения, «четвертая политическая теория» может быть отнесена к области феноменологии, структурализма, экзистенциализма, этносоциологии и культурной антропологии. Все эти философские и гуманитарные дисциплины ставят акцент на многообразии человеческих культур и видят в этом многобразии высшую ценность, сокровище человеческого духа, то, что требуется не искоренять и уравнивать, а всячески сохранять, поддерживать и оберегать,  сводя  все  противоречия  и  конфликты  не к насилию, универсиализму и колонизации (под какой бы то ни было оправдательной фразеологией), а к гармонии и диалогу.

«Четвертая политическая теория» долна разрабатываться разными народами и культурами, и каждый может внести в нее свой вклад. Но расположенная в Евразии, на пространстве пересечения культурных и цивилизационных тенденций Запада и Востока Россия самим своим положением призвана встать во главе этого концептуального мировоззренческого процесса. Поэтому неслучайно об этой теории впервые стали системно размышлять именно в России.

Без новой идеологии международной архитектуры многополярного мира сложиться не может. Поэтому разработка «четвертой политической теории» является важнейшим направлением при планировании внешнеполитической стратегии России будущего.

 

7. Четвёртый номос Земли.

 

Немецкий философ права Карл Шмитт[6] развил учение о «номосе» Земли, то есть о базовой структуре, лежащей в основе международных отношений. Он выделял три «номоса»  («закона»,  «парадигмы»),  существовавших в последние  века в западноевропейской истории и служивших образцом для остальных, не европейских, обществ.

Первый «номос» он связывал с Вестфальской системой, сложившейся в 1648 году по результатам Тридцатилетней  войны,  когда  в качестве  субъектов  международного  права были признаны государства-нации как носители  суверенитета.  Этот  «номос»,  согласно К. Шмитту, просуществовал в той или иной степени до конца Второй мировой войны, после чего  «де факто»  носителями  суверенитета стали два противостоящих друг другу идеологических блока – «западный» во главе с США и «восточный» во главе с СССР[7].

Распад  Варшавского  договора  и  СССР привел к появлению однополярного мира – третьего «номоса» Земли, по Шмитту. Эта парадигма номинально длится до сих пор под эгидой  мирового  либерализма  и непрекра щающихся  усилий  США по  строительству американской  гегемонии  (при  Обаме эти тенденции проявляются  более  мягко,  чем при  неоконсерваторах,  задававших  тон  во внешней политике при прежнем президенте США  Дж. Буше-мл.)  Очевидно,  что  в  таком  «номосе» Россия обречена на то, чтобы быть простым объектом глобализации, утратить свой суверенитет  и  постепенно  раствориться  в новой глобальной  архитектуре  под  контролем  Запада, претендующим  на  то,  чтобы стать «глобальным».

Россия сможет рассчитывать на сохранение и укрепление суверенитета только в случае альтернативного мироустройства, при альтернативной  архитектуре международных  отношений.  Поэтому  мы  должны  говорить  о «четвертом «номосе» Земли», о многополярном «номосе», который должен сменить собой существующий однополярный. Четвертый  «номос»  Земли,  конкретизация его структуры, облечение его в формы стратегического проекта напрямую связаны – даже терминологически  –  с  «четвертой  политической теорией»[8].

 

8. Необходимые предпосылки для проведения адекватной внешней политики России в краткосрочной перспективе.

 

Если в долгосрочной перспективе в международной политике мы не можем обойтись без разработки полноценной идеологии международных отношений, без программы строительства альтернативного мирового порядка, без реализации «четвертого «номоса» Земли», то в краткосрочной перспективе перед Россией стоят непосредственные задачи, не справившись с которыми мы утратим саму возможность думать о завтрашнем дне, о сохранении, укреплении и расширении объема и содержания нашего суверенитета, о том, чтобы играть в глобальном мире существенную роль.

Принципиальными насущными задачами России в краткосрочной перспективе являются:

1. Сохранение территориальной целостности РФ, жесткое противодействие сепаратизму во всех формах.
2. Отстаивание и защита суверенной духовной идентичности, основанной на исторических традициях и культурном богатстве народа (это предполагает отказ от глобалистской догматической либеральной идеологии и разработку механизма взаимодействия государства с традиционными религиозными конфессиями).
3. Установление на пространстве стран СНГ зоны безопасности, исключающей наличие там военных объектов блока НАТО (через гарантии их нейтралитета или через вступление в состав Общественного договора по коллективной безопасности).
4. Установление военно-политических союзов с теми странами, которые ориентированы на отстаивание своих суверенных национальных интересов перед лицом давления, исходящего от США и стран НАТО.

От того, как Россия будет реализовывать свои краткосрочные и долгосрочные стратегии в международной политике, и от того, как на это будут реагировать другие участники международных процессов – в первую очередь, США, Евросоюз, Китай, исламские страны,  страны  СНГ  –  будет  складываться  сценарий  «Большой Игры» XXI века, которая откроет широкий спектр для развертывания конкурентных внешнеполитических стратегий различными игроками мировой политики. На определенных направлениях одни силы могут добиваться успехов, другие – терпеть неудачи. Но по закону сообщающихся сосудов зоны, освобождаемые одним игроком, будут автоматически заполняться другими. Чтобы это стало реальностью, надо лишь включиться в игру по-настоящему. Для этого важно не только осуществить ревизию ресурсов и поразмыслить о том, где и как приобрести недостающее, но и проявить настойчивость и последовательность в решимости отстаивать национальные интересы.

 

9. Конкретные шаги для закрепление приемлемых стартовых условий для участия в «Большой Игре» XXI века.

 

Для  того,  чтобы  обеспечить  суверенитет  России  в новых условиях как необходимую предпосылку для проведения самостоятельной внешней политики, необходимо реализовать следующие шаги

 

Во внутренней политике Российской Федерации:

1. Закрепить окончательно  систему полного политико-стратегического контроля федерального центра над регионами, для чего следует законодательно упразднить все национальные образования на территории Российской Федерации, придав им статус чисто административных единиц (губерний). Это снимет с повестки дня любые попытки преобразовать эти республики в подобия национальных государств со своими национально-административными нормативами.
2. Плавно  преобразовать  главную  политическую  силу страны – партию «Единая Россия» – в инструмент обеспечения политического единства страны на основании идеологии «российского консерватизма»[9]. Эта идеология должна включать в себя такие ценности, как церковность, духовность, нравственность, семья, помощь ближнему, верность историческим традициям и культурным корням. Это может быть реализовано через систему элитного отбора партийных кадров среди всех регионов и среди всех этносов России с постепенным идеологическим воспитанием из них убежденных носителей консервативной идеи.
3. Расширить полномочия местных органов власти для развития инструментов прямого самоуправления административных единиц на местах, с повышением процента от собираемых налогов в низовых инстанциях (областях, городах, поселках и т.д.). Это означает развитие конкретного федерализма и субсидиарности.
4. Разработать гибкую экономическую модель территориального распределения труда, корректируемую в стратегически важных областях федеральным центром. Это потребует интенсификации «центров развития», наукоградов,  создание  общенациональных  консорциумов, обеспечивающих кооперацию. В определенных секторах экономики представляется целесообразным сохранить и укрепить госкорпорации, повышая их эффективность и пристально следя за прозрачностью в деятельности государственных менеджеров.
5. Приоритетно  интенсифицировать  инвестиции  в область высоких технологий для вывода российской экономики на конкурентноспособный уровень в области высокотехнологичного производства.
6. Фундаментально модернизировать транспортную систему для интеграции экономического и социального
пространства всех регионов России.
7. Разработать систему экстренного социального развития с учетом региональной, климатической и этнической специфики разных областей (проекты «Социальный Кавказ», «Социальная Сибирь», «Социальный Север», «Социальное Приморье» и т.д., учитывающие в экономической, финансовой и промышленной политике фундаментальные хозяйственные и социальные различия между этими регионами).

В отношении стран ближнего зарубежья необходимыми представляются следующие неотложные шаги:

1. Усиление российского влияния в странах СНГ, создание пророссийских политических сил и движений и противодействие тенденциям вхождения их в зону прямого влияния стран Запада – США и Евросоюза. Для этого следует не просто оказывать на них политическое, дипломатическое и экономическое давление, но и активно поддерживать те политические и общественные силы и движения, которые ориентированы на Россию  или,  по  меньшей  мере,  выступают  за стратегически нейтральный статус своих стран. В этом следует творчески осмыслить опыт работы сетевых организаций и структур, которые используются архитекторами  глобализма  в  своих  целях,  и  обратить  это оружие против тех, кто изобрел его первым. Ни при каких  обстоятельствах  Россия  не  должна  допускать вступления в НАТО Украины, Грузии, Молдовы, Азербайджана или Армении. Если политическое руководство какой-либо из этих (или иных) стран СНГ сделает необратимый шаг в сторону вступления в НАТО, Россия должна отказаться от того, чтобы выступать гарантом их территориальной целостности (как это обстоит «де факто» в настоящее время). При том влиянии, которое Россия оказывает на население значительной части граждан этих стран, это неминуемо приведет к их расчленению и распаду, что восприпятствует вступлению в НАТО и откроет возможность их дальнейшего сближения с Россией, и даже полной интеграции в Российскую Федерацию.
2. Активизация  совместных  экономических  проектов между Россией и странами СНГ на государственном и частном  уровнях,  контроль  над  стратегией  крупного частного  бизнеса  с  тем,  чтобы  он  создавал  свои  программы с учетом геополитических интересов России.
3. Реализация  системы  социальных  взаимодействий между обществами РФ и стран СНГ: в области образования, создания совместных общественных движений (НПО), обмена научными кадрами, облегчения потоков трудовых мигрантов и укрепления их правовой защиты.
4. Выстраивание модели прицельного информационного влияния на общества стран СНГ со стороны России, доведение до граждан стран СНГ положительного образа, ценностной системы, цивилизационных особенностей русского общества в качестве центра притяжения. Для этого следует разработать модель интенсивного информационного влияния на общества стран СНГ через специальные  теле–  и  радиоканалы,  спутниковое  ТВ, интернет, новейшие технологии связи. Россия должна присутствовать как привлекательный и притягательный  полюс  в  общественном  сознании  всех жителей стран СНГ, и для этого надо использовать все имеющиеся в наличии средства – вплоть до активного участия российских медиахолдингов в рынке СМИ там, где этот рынок является частным. Однако этот процесс должен, наряду с экономическими, учитывать, в первую очередь, и политические аспекты: российские медиа-холдинги, входящие в медиарынок стран СНГ, обязаны проводить информационную политику, согласованную с интересами России в соответствующих странах (обеспечение такого учета национальных интересов может регулироваться  прозрачно  через  преференции  для таких холдингов в самой России).
5. Активное включение стран СНГ в процесс военно-политического партнерства – членство в ОДКБ, совместные военные учения, поставка оружия и интеграция усилий в оборонной области с соответствующим разделением труда в НИР. Зависимость от российских специалистов в вопросах вооружения и тесное военное сотрудничество сблизит страны СНГ с Россией в оборонной сфере.

В отношении стран дальнего зарубежья следует:

1. Заключать  стратегическое  партнерство  с  теми  странами, которые открыто противостоят американской гегемонии  –  такими, как Иран, Венесуэла, Никарагуа, Боливия, Ливия, Северная Корея, Сирия и т.д.
2. Искать общие точки соприкосновения с теми странами и блоками стран, которые заинтересованы в диверсификации центров силы в мировом масштабе, но не готовы идти на конфронтацию с США – Китай, Бразилия, Индия; а также частично Евросоюз, Турция, Израиль, Япония.
3. Налаживать  экономические  связи  и  развивать  партнерство в сфере энергетики со странами Запада и Востока для повышения устойчивости российской экономики.

Реализация  этих  векторов  развития позволит надежно обеспечить суверенитет России, по меньшей мере, в региональном масштабе, оградить ее от возможных притязаний со стороны внешних сил, обеспечить реализацию основных требований национальной безопасности.

 

10. Шаги в направлении реализации долгосрочных перспектив.

 

Успешное решение краткосрочных задач закрепит на определенный период за Россией статус региональной державы, но не обеспечит само по себе гарантий  участия  России  в  определении  глобальной архитектуры мира. Даже если России удастся выполнить успешно все эти шаги, это не гарантирует отказа США от мировой  монополии  и  строительства  однополярного мира. В условиях, когда Россия будет действовать только в малой зоне влияния и искать поддержку у отдельных – часто небольших – ситуативных союзников, последовательная реализация планов строительства однополярного мира  Соединенными Штатами Америки  и  их  союзниками на Западе и на Востоке может привести к тому, что Россия будет окружена плотным кольцом держав, находящихся под прямым стратегическим влиянием США и НАТО. Если же при этом она будет действовать в политической и экономической сферах по правилам и кодам, выработанным  на  Западе,  то  это  будет  лишь благоприятствовать укреплению интересов стран Запада через распространение и универсализацию западных ценностей. И то, и другое чревато вероятной в среднесрочной и почти неизбежной в долгосрочной перспективах десуверенизацией России – либо через ее истощение в новой  биполярности  (только  в  худших  условиях  по сравнению с СССР), либо через ее постепенное втягивание в однополярный мир (что означает прямую десуверенизацию). Поэтому в долгосрочной перспективе Россия неизбежно должна принять участие в борьбе за активное соучастие в глобальных процессах. На практике это означает: создание многополярного мира, построение «четвертого «номоса» Земли», срыв американских претензий на однополярность и мировую гегемонию, реконструкцию  всей мировой  архитектуры международной политики по новым выкройкам и образцам.

Конкретно в мировой политике это предполагает:

1. Разработку  общемировой  теории многополярности (международный  аспект  «четвертой  политической теории»):
• с четким описанием плюральности культур и цивилизаций;
• с подчеркиванием отказа от навязывания народам и государствам какого-то одного ценностного, экономического, культурного, технологического, политического,  информационного  или  социального стандарта;
• с признанием прав и свобод всех цивилизаций (светских, религиозных, западных и незападных) строить такие общества, которые соответствуют их историческим традициям и их свободному выбору.
2. Создание институтов многополярного мира, что включает в себя:
• превращение  ООН  в  площадку  для  согласования внешнеполитических позиций всех стран и народов, независимо от блоков и учета их силового, военного и экономического потенциалов (США в такой ситуации либо примут давление большинства и откажутся от роли «старшего брата», либо покинут ООН в пользу создания Лиги Демократий, о чем говорил в 2008 году кандидат на пост Президента США МакКейн[10];
• организацию альянсов регионального и межрегионального сотрудничества и политико-экономической кооперации на основании территориальных, культурных, религиозных или иных признаков  (таких как ЕврАзЭС, ШОС, БРИК, АТЕС, ОИК, ЛИМ и т.д.).
3. Интенсивное проведение процессов региональной глобализации, объединяющей национальные государства в интегральные блоки на основе их культурного, цивилизационного,  религиозного  или  иного родства,  а также на основе экономической и стратегической целесообразности. Полюсами многополярного  мира  не могут быть государства-нации – их объем недостаточен для этого; только объединения типа Евросоюза соответствуют требованиям полноценного полюса в многополярном устройстве, альтернативном настоящему.

В  реализации  этих  мировых  процессов  Россия должна играть активную роль, инициируя движение к многополярности на всех уровнях и во всех областях международной политики – в идеологическом, социальном, экономическом и стратегическом аспектах. Надо искать сторонников многополярности и среди политиков США и стран НАТО, трезво осознающих трудности и риски той однополярной конструкции, которая создается США сегодня и издержки которой растут с каждым днем. Поэтому строительство многополярного проекта может идти параллельно на разных уровнях – в одном случае на уровне межправительственных контактов, в другом – на уровне политической оппозиции, общественных, культурных, религиозных организаций, в третьем – в чисто научной, интеллектуальной и образовательной сферах.

Встав на путь строительства многополярного мира, Россия получает возможность расширить  зону  своего влияния во всех странах мира: в двусторонних отношениях с любой из них Россия будет в таком случае выступать  не  просто  как  одно  национальное  государство среди многих, а как носительница универсальной идеи справедливого, демократического и плюралистичного мироустройства. Это придаст российской внешней политике идеологическую направленность – основанную на геополитических принципах и тождественную ориентации на цивилизационный и культурный плюрализм, взятый как главенствующая идея международной архитектуры будущего.

Конкретно это выразится в отношениях со странами дальнего зарубежья:

1. В усилении позиций России как идеологической инстанции, что позволит восстановить и установить заново особые формы  контактов  со  всеми  странами мира  – даже не имеющими прямых границ или серьезных экономических или культурных связей с Россией.
2. В активизации роли России в вопросах создания новых структур  международной  политики, реорганизации ООН,  продвижения  таких  организаций,  как  ШОС, ЕВрАзЭС,  БРИК,  Лига  исламских  государств,  АТЭС и т.д., где Россия уже принимает участие, с большей интенсивностью взаимодействовать с Евросоюзом, объединениями государств Африки и Латинской Америки.
3. В  выстраивании  Россией  системных  альянсов  с  отдельными странами и соучастии в установке правил глобальной игры, влиянии на кодификацию и нормативизацию новых алгоритмов международных отношений между  полюсами многополярного мира и в границах самих этих полюсов.

В отношении стран СНГ:

1. Россия должна перейти к созданию наднационального образования – Евразийского союза, в который рано или поздно будут интегрированы все страны СНГ (целиком или  частично).  Эта  интеграция  постсоветского  пространства является необходимым условием для того, чтобы Россия стала полноценным полюсом многополярного мира.
2. Постсоветское пространство должно быть интегрировано  стратегически,  экономически  и  политически. Евразийский союз в этом случае может быть понят как аналог Евросоюза – с сохранением суверенитета его участников во внутриполитических вопросах.

В отношении внутренней политики:

1. Россия должна полноценно развить идеологию «российского консерватизма», в которой сочетались бы императивы и установки многополярного мира, стратегического единства, принципы интеграции, учет полиэтнической и мультиконфессиональной структуры нового образования.
2. Россия должна осуществить политико-социальный переход от Российской Федерации к Большой России или Евразийскому союзу. Это требует и политической, и психологической подготовки.
3. Политическая  система  Российской Федерации  представляет собой алгоритм государства-нации, скопированный  с  западноевропейских  обществ  середины ХХ века. Сами страны Запада стремительно меняются, перестраивая свои политические институты и меняя традиции в ходе европейской интеграции. В этой перспективе России рано или поздно потребуется политическая  реформа,  реструктурирующая политические формы под нужды государственного образования нового – сверхнационального – типа. Это потребует пересмотра  отношения  к  статусу  этноса,  гражданства и конфессии, новых социальных, территориально-административных и иных нововведений. Процесс интеграции стран СНГ в единое наднациональное образование потребует от Росии разработки правовой базы интеграционных процессов, институционализации отношений государства и конфессий, выяснения правового статуса этнических групп, пределов и алгоритмов самоуправления в вопросах как локальных традиций, так и экономических и налоговых процедур.
4. Для реализации краткосрочных задач во внутренней политике главное заключается в укреплении российского общества в рамках Российской Федерации. Для реализации программы построения многополярного мира  требуется  перестроить  российское  общество так, чтобы оно было готово к интеграции с другими территориями, принадлежащими к тому же цивилизационному типу и некогда входившими в единое государственное образование.

 

11. Что такое политический реализм в современных условиях XXI века?

 

В любой политической области всегда очерчиваются горизонты желаемого. Модальность  воли  составляет фундаментальную черту человеческого общества,  человека  как  такового.  Человек  –  это  существо, наделенное волей, Воля же есть стремление сделать то, чего нет; создать то, что еще не создано; построить то, что еще  никогда  не  было  построено  или  что  пока  не  построено. В философии это называется принципом «impossibilia»  –  достижения  невероятного,  невозможного, утопического. Но именно стремление к «impossibilia» движет человеком на протяжении всей его истории. Конечно, есть грезы пустые, а есть чреватые будущим, насыщенные миром, которого еще нет, но который вот-вот вырвется  наружу  посредством  человеческих  свершений.

Есть живая и действенная, мобилизующая ностальгия по тому, что было и что снова может стать реальностью, а есть вялые мечтания усталых и опустивших руки людей.

Воля превращает мечту в проект, в программу, в план действий – и, в конечном счете, в реальность. Описанные нами ориентиры международной политики потребуют определенных усилий – и от власти, и от общества, и от политиков, и от ученых. Но спор между энтузиастами и скептиками решается только одним – наличием воли. Захотим – сделаем. Тем более, совсем недавно, в ХХ веке, наше  государство и наш народ добились на иных идеологических  основах и  в иных исторических условиях результатов, в целом вполне  сопоставимых  с тем, что мы описали в данном проекте. Наверное, и тогда, в эпоху Первой мировой или Гражданской войны, все это казалось невозможным, impossibilia. В 1941 году, когда нацисты стояли под Москвой, трудно было представить и Ялтинский мир, и наши владения, простирающиеся на половину планеты. Но и тогда это могло быть, хотя и казалось невозможным. И стало. Потому что была мечта, мечта и воля.

Мы заведомо исключили в нашем обзоре перспектив внешней политики России в XXI веке самый крайний предел, то, о чем грезил, в частности, поэт и дипломат Федор Тютчев – вселенское православное царство[11]. Вот это кажется нам сегодня нереалистичным. А осуществление предложенной программы, и в краткосрочной и в долгосрочной перспективах, представляется технической и вполне выполнимой задачей. Потому мы склонны квалифицировать данный проект международной политики России в XXI веке как политический реализм: в нем, конечно, есть место мечте, простор для воображения, пространство для прикладывания усилий, для подвига, для свершений, для пассионарности, но он сообразуется с существующими реалиями, трезво оценивает возможности и ресурсы, не ставит задач, на решении которых можно надорваться. Политический реализм ставит перед собой серьезные и довольно трудные цели, но эти цели, если проанализировать их беспристрастно и объективно, вполне могут быть достигнуты реальными, доступными средствами.

 

Примечания.

1. Merton, Robert . Social Theory and Social Structure. New York, Free Press, 1968
2. Проблеме разработки «четвертой политической теории» посвящены следующие работы: Дугин А. Четвертая политическая теория, СПб, Амфора, 2009; Бенуа Ален де «Против либерализма. К четвертой политической теории», СПб, Амфора, 2009. В рамках ЦКИ на социологическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова в декабре 2008 года прошел международный конгресс, посвященный «Четвертой политической теории» (под председательством проф. В.И.Добренькова), в котором приняли участие ученые, политологи и
эксперты из 12 стран Европы и Азии. Проблеме разработки «четвертой политической теории» был посвящен конгресс «Консерватизм: альтернатива или будущее?» (под председательством проф. Ю.Н.Солонина), прошедший в рамках V Санкт-Петербургских дней философии на философском факультете СПбГУ 20 ноября 2009 года. Сайт, посвященный разработке «четвертой политической теории» в сети интернет: http://konservatizm.org/konservatizm/theory/list.xhtml.
3. Baudrillard Jean, Simulacres et simulations, Paris, 1981.
4. Ф. Фукуяма Конец истории и последний человек, M., Издательство ACT, 2004
5. Шмитт, Карл. Номос Земли в праве народов Jus Publicum Europaeum / – СПб.: Владимир Даль, 2008 См. также Армин Мелер «Консервативная Революция в Германии 1918-1932» Минск 1997.
6. Шмитт, Карл. Номос Земли в праве народов. Jus Publicum Europaeum, указ. соч.
7. Шмитт К. Планетарная напряженность между Востоком и Западом и противостояние Земли и Моря. // Элементы. – № 8. М., 2000.
8. Об этой связи четвертого «Номоса» Земли и «четвертой политической теории» говорил в своем докладе о «Многополярном мире» французский философ Ален де Бенуа в ходе конгресса «Консерватизм: альтернатива или будущее?» (под председательством проф. Ю.Н.Солонина), прошедшего в рамках V Санкт-Петербургских дней философии на философском факультете СПбГУ 20 ноября 2009 года.
9. Начало этому положено на ХI съезде партии «Единая Россия» в Санкт-Петербурге, где председатель Госдумы Борис Грызлов 21 ноября сказал следующее: «Сегодня мы принимаем Программный документ партии, в котором вместе с задачами повышения качества жизни и проектами экономического развития будет четко обозначена наша идеология – российский консерватизм». http://www.regions.ru/news/2253583/
10. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1205992920
11. http://rys-arhipelag.ucoz.ru/publ/al_kazin_fjodor_tjutchev_poeht_imperii/25-1-0-1745