Великий Проект

Мы настолько погружены в сиюминутное, в перипетии политических, экономических, психологических проблем, настолько страдательно воспринимаем гипнотический массив быта, что постоянно упускаем из виду главное. Главное, великое, дающее смысл, определяющее высшую цель — для нас сплошь и рядом лишь фраза, слоган, вербальная или эмоциональная конструкция. Или просто прикрытие, внешнее украшение для того, что мы на практике утверждаем как основное и реальное, ощутимое, конкретное. Так устроено наше гравитационное бытие, нас плющит к земле. Те же чудаки, которые всерьез, нарушая все условности и социальные конвенции, рвутся к иному, приемлются нами лишь тогда, когда облачены в отведенную им униформу академических ученых, художников в бархатных шапочках или торжественно неповоротливых попов. На такую материализацию человечества огненные души сетовали всегда, укоряя, пробуждая, разоблачая, стыдя. Но едва ли в древности были времена, когда гипноз обыденного действовал столь тотально и беззастенчиво, вооруженный могущественными массмедийными механизмами, верстающими эфемерную реальность — выдаваемую за единственную реальность — по своему усмотрению. Чем более иллюзорно Общество Зрелищ, тем более реальным представляется тот момент настоящего, к которому оно прикладывает гигантскую силу своего внушения. То, что было вчера, какое там вчера, час назад, кажется глубокой древностью. Кто такой “Ельцин, бабушка?”, спросит дите, когда осинелая туша еще только будет опускаться во влажную русскую землю. “Что такое “СССР”?” — спрашивает меня сын, рожденный в социалистической империи в тот же год, когда меченая гадина воцарилась на советском престоле.

Человечество живет только потому, что у него есть Проект. Великий Проект. Именно удачи и неудачи на пути его исполнения составляют сущность исторического процесса. Человеческая история есть история реализации Великого Проекта. Конечно, это не просто. Часто платят миллионами жизней, кровью, пытками, рваной болью, жгучим железом, безмерным страданием за выбор пути. А он бывает и не верным. Но снова и снова зализывает упрямое человечество раны, ветра развеивают дымы пепелищ, а лучи солнца разгоняют призраки войны, и мы беремся за новый Проект, зная в душе, что опять будем платить по полной, что все может выйти и не так, как мы задумали, но, что если мы перестанем ставить над собой высокую цель, мы перестанем быть людьми с нашим специфическим видовым достоинством, с нашей вертикальной походкой, с нашим дерзким и умным взором — вперед и вверх.

Проект есть у всех. Малый или большой. Но есть и определенный сектор человечества — брюзжащий, трусоватый, эгоистично замкнувшийся в своей корке — который хочет уничтожить Проект, хочет остановить Историю, отменить героев, установить на земле царство “последних людей”. “Что есть истина?” — спрашивают последние люди и моргают. “ (Фридрих Ницше “Так говорил Заратустра”). О “Конце Истории” и “Последнем Человеке” открыто учат идеологи нового мирового порядка — Карл Поппер, Дэниэл Бэлл, Фрэнсис Фукуяма, Жак Аттали, фон Хайек, Милтон Фридман, Джорж Сорос. Для них “эра Проекта” окончилась. Они высчитали, что человечество платит слишком большой “налог на историю”. Они объявили, что с концом советского государства, цивилизация преодолела последний оплот Великого Проекта, который пал под давлением тлеющей массы обобщенной банальности.

Торговец не знает проекта. Он стремится уйти от налога на реальность, от таксы за неотчужденную жизнь и высокий, хотя подчас совершенно бессмысленный, подвиг. Торговец ненавидит Героя. И когда Герой терпит очередную катастрофу, — столь сладкую для него, столь вписанную в его лучезарно-трагичную, солярно-дионисийскую судьбу, — когда его разрывают собаки, титаны или вакханки, Торговец потирает руки, и, дождавшись, переводит дыхание. “Великий Проект в очередной раз отложен”.

Либеральная мразь сегодня замахнулась на большее. “Великий Проект пал навсегда” — провозглашают последние люди, приступая к новому витку рыночных реформ.

“У общества не должно быть больше ни цели, ни ориентации, ни сверхзадачи, ни регулирования. Все это приводит лишь к насилию. Laissez-faire. Оставьте людей в покое, не мешайте им делать, что они хотят, не вовлекайте их ни в какие исторические авантюры, не навязывайте им мифов и сакральных задач. Пусть они будут тем, кто они есть. Маленькими людьми, с маленькими проблемами. Им нужен только рынок. Нам слишком дорого обошелся гальванизированный энтузиазм предшествующиъ экспериментов”. — Так, чавкая, пляшет в либеральном воздухе криворотая физиономия перевоплотившегося внука большого советского писателя, певца аскетической этики и высокого жестко-блистательного юношеского героизма. Все как в теории Вильфредо Парето: “Деды — герои-революционеры; отцы — умеренные консерваторы; внуки — ублюдки и вырожденцы”. Егор Гайдар — гнусная иллюстрация социологического “закона вырождения элит”.

При слове “Проект” рука либерала сама собой набирает номер ближайшего полицейского участка. Самые честные и последовательные из них, догадываясь, что убивая Проект, они убивают самого человека, намекают на то, что этот вид изжил себя как таковой. И в прибранных, евро-ремонтных холлах выводят генные инженеры “нового мирового порядка” клонов с исправленным поведенческим кодом — человек — минус история, минус идеал, минус агрессия, минус героизм, минус Великий Проект. Идеальный человек победившего мондиализма. Холостой вечно подростковый Cosmopolitan. Биокукла с идеальными зубами, отдраенными “Блендаметом”. Искусственное совершеннее природного. История отныне будет делаться в телемонтажках, а люди в пробирках.

Мы, “наши”, никогда не победим их, если не осознаем всего масштаба борьбы. Мы переживаем самый драматический момент истории, где на карту поставлен Человек. И драматизм этот только острее и напряженнее от того, что внешне кажется, будто нет ничего банальнее, бессмысленнее и усредненнее, чем наше поганое, глупое время. Когда ночь достигает критической черты, точки абсолютной Полуночи, память о свете солнца стирается настолько, что кажется будто его никогда и не было, и даже вечерняя боль от угасания последних лучей стирается в короткой человеческой памяти. Когда есть только тьма, ее не с чем и сравнивать, она перестает быть тьмой и вольна выдавать себя за что угодно. “Что есть свет?” спрашивают последние люди. И моргают.

За кучкой гаденышей, захвативших власть над самым прекрасным и трогательным народом мира, над огромной, роскошной и вопросительной страной, стоит тень очень глубокого мирового процесса. То что они облезлы и хилы, что пугаются мышиных шорохов и мелко косят неумными глазками, путаются в телепроводах и запинаются на чиновничьих лестницах не должно вводить нас в соблазн пренебрежения их могуществом. Они мелки и жалки именно потому, что они принадлежат к армии бойцов против всего возвышенного и великого, идеального и героического. Это ландскнехты либерального похода против Великого Проекта. Тот, кто стоит за ними, кто вознамерился положить конец истории, фигура более зловещая и серьезная. Сванидзе и Фукуяма, Березовский и Лебедь — лишь маски, которые Фантомас “нового мирового порядка” меняет для дивертисмента и трагикомического эффекта.

Есть два полюса, только два полюса, два лагеря. Они и мы. Они — против Проекта как такового. Мы — за Проект, причем любой. Лишь бы он был Великим и Ужасным.

Раньше все было иначе. Было много проектов. Их паладины нещадно бились друг с другом, шли своими особыми путями, упорно добивались своего. Но это было тогда, когда еще была История. Теперь все иначе. И всех непокорных сместили в одно общее гетто. Это гигантский кусок планеты, не вписывающийся в брезгливо-избирательные нормативы “богатого Севера”, это отбросы старых культур, идеологий и национальностей, не вошедшие в “золотой миллиард”. У нас не оказалось паспорта в либеральный brave new world. Кое-кто из нас, правда, сжег его сознательно, в отместку за партбилет Марка Захарова.

Вопреки всему, наплевав на все нормы и приличия, на все церемонии консенсуса и дипломатические формулы политической корректности, мы обязаны заявить о своей верности Великому Проекту. Более того, мы должны взращивать, питать, лелеять, созидать наш Проект так, как если бы ничего не произошло. Я совершенно убежден: враги специально стремятся завлечь нас в конкретику момента, загипнотизировать сиюминутным, парализовать высокие творческие энергии магией тяжелого мгновения. Потом, когда орда их рассеется как дым, их уверенность и устойчивость рассыплется в прах, мы останемся в окружении зияющих постреформаторских бездн, и эти же визгливые орды спросят с нас: “Ну что?! И где же-таки ваши идеи, идеалы, цели? Что растратились на борьбу с нами? А мы лишь полуночные призраки, кишшуф. И ничего более”. Как в замечательном фильме 30-х “Диббук” зашагают полупрозрачные полутелесные привидения по кривому еврейскому кладбищу. А у нас будет растерянный и глупый вид. Победители пустоты, поддавшиеся на сиюминутные уловки изощренных гипнотизеров. Блестящие тактики позиционных маневров, провоевавшие с тенями.

Великий Проект должен рождаться здесь и сейчас. Вопреки политической конъюнктуре. Отметая эфимерные императивы борьбы. Спокойно и величественно мы, русские, должны заново осознавать себя в истории, в мирах духа, в сложном узоре таинственной религиозной истории, в магнетической логике качественного пространства, священной географии мира.

Мы должны очнуться после шока. Да, предшествующая форма Великого Проекта рухнула. Но надо все восстановить заново, все переосмыслить, все востребовать опять. Должна закипеть упорная напряженная национальная работа — в конструкторских бюро, где свет включается по ночам и русские инженеры крадутся к ватманским листам и компьютерам, чтобы чертить аппараты для будущей Великой России; в библиотеках и монастырях, где назло бесовствующему ящику должны оживать под взглядами пылких юношей древние русские манускрипты, старописные книги пророчеств и обрядов, неторопливая хроника нашего Отчества, нашего народа; на плацах, в рощах, на полянах, в спортзалах, где русские силачи отрабатывают траектории новых ударов, приемы захвата и нападения — созерцая перед яростными глазами пятнистые очертания врага; в добротных дубовых залах русские купцы начнут планировать хитроумные операции по хозяйственной войне с экономическим отребьем, пьющим кровь из нашей Родины. Все это должно стать путем к Великому Проекту. И снова как и раньше “никто не даст нам избавленья”. Все зависит только нас.

В нем в будущем Великом Проекте, уже изначально можно различить основные силовые линии: Либерализм, Запад, капитализм, новый мировой порядок, мондиализм, обывательский материализм, индивидуализм — зло. Это враги Великого Проекта.

Справедливость, Восток, социализм, евразийская цветущая сложность народов и культур, высокий идеализм, общинность и солидарность — добро. Ось нашего Великого Проекта.

И исходя из основного нерва, не обращая внимания на конкретные политические фигуры, на правительство, на власть и оппозицию, на партии и союзы, мы русские все вместе — надпартийно и над фракционно — должны оформлять Великий Проект, вносить в него посильную лепту, строку, прибор, копейку, метр площади, торговую точку, колесо от машины, иконку, кулак, струну, сноровку, красоту, остро отточенный нож.

Сейчас не может быть просто проекта. Должен прийти именно Великий Проект. Нет места конкуренции или вобору одного из нескольких вариантов. Мы должны объединить в нашем Проекте, в общем Проекте все и вся. Русь перед концом мира возьмет на себя все бремя человеческой истории, от которой отказались иные народы.

Приходит наш час. Преступно проспать его.