Дугин А.Г. Мартин Хайдеггер: философия другого Начала. Глава 13.

Глава 13. Geviert в другом Начале

Geviert и горизонт будущего

Мы рассматривали в данном разделе Geviert как возможность в первом Начале и как фундаменталь-онтологическую карту, позволяющая нам лучше понять процессы, движущие западно-европейской философией в сторону ее Конца. Но по мысли самого Хайдеггера, Geviert относится к области «будущего», которое должно сбыться в другом Начале – в момент Ereignis'а. И  несмотря на то, что определенные параллели с первым Началом, пока оно еще не дошло до момента создания платонической топики, были вполне уместны, собственно Geviert – это то, чего никогда не было в том виде, в каком оно должно сбыться в будущем.

Фундаменталь-онтология для Хайдеггера это проект (Entwurf), строящийся на осознании скрытого послания Seyn-бытия через всю историю (Geschichte) западной мысли  -- послания состоящего в усугубляющемся сокрытии бытия. И поэтому Geviert следует мыслить как горизонт, а в некотором смысле цель.

Наше время – это время решения (Entscheidung), считал Хайдеггер. И вместе с тем – это время смерти, могильный час. Суть решения состоит в следующем: либо западное человечество осознает, что его история была следствием выбора, совершено в первом Начале, принимает последствия «забвения бытия», признает нигилизма, заложенный в tecnh и Gestell'е, либо это человечество продолжает делать вид, что «все идет нормально», что никакого нигилизма нет и никакая катастрофа над миром не нависла. В первом случае, сам факт осмысления современности как нигилизма, как «скудных времен» и фиксация внимания на Gestell'е как уже реализовавшейся судьбе, означает переход к другому Началу, перенос внимания исключительно на Seyn-бытие и подготовку Ereignis. Тогда Geviert станет прямым и естественным следствием Ereignis’а. Сбывшееся событие учредит человека как стража Seyn-бытия, откроет порядок Неба и мира, спасет Землю и вернет ей ее достоинство, позволит богам (последнему Богу) прийти. И в центре этих осей Geviert'а снова воцарится священная (вещая) вещь.

Во втором случае, если будет принято решение не принимать никакого решения (это и будет, на самом деле, решением), могущество неосознанного Gestell'а, сила наступившего, но не признанного и неопознанного в должной мере Конца приведет к финальной катастрофе. И тогда Geviert'а не состоится, он не сбудется, и tecnh ввергнет человечество и Землю в неминуемую гибель.

В последние годы Хайдеггер склонялся к тому мнению, что человечество уж сделало этот выбор – второй фатальный выбор, и ситуацию спасти не возможно. «Теперь нас может спасти только Бог»⁽³⁵⁾.

В любом случае, чтобы корректно понимать философию Хайдеггера, следует относить Geviert именно и исключительно к будущему – которое, при этом, открыто и зависит от реализации человеком своей глубинной свободы.

 Geviert как цель (воля к решению)

В отношении уже совершенного выбора могут быть определенные колебания. Совершенно очевидно, что выбор в пользу другого Начала в ХХ веке и в начавшемся  XXI сделано не было. И тем не мене, с философской точки зрения, события разворачивались с предельной последовательностью и логичностью. В конце XIX века Ницше по сути оформляет конец западно-европейской философии. Это фундаментальный исторический (seynsgeschichtliche) факт. В Ницше философия достигла своего «эсхатона».

В ХХ веке Мартин Хайдеггер более чем кто либо еще, кристально осознает смысл всего философского процесса – от Начала до Конца. Хайдеггер философствует над могилой, расставляет все точки над «i», еще раз окидывает взором всю историю философии и отмечает безусловные периоды, смыслы и трансформации. ХХ век осмыслял Ницше, и глубже всех это делал Хайдеггер. Хайдеггер, зафиксировав Конец Запада, открыл горизонты  другого Начала, вектор прыжка в Ereignis, очертил Geviert как задание. Более того, Хайдеггер грандиозно сопряг историю западно-европейской философии и Gestell с фундаменталь-онтологической перспективой, что сделало катастрофичность положения современного человечества не аргументом против Geviert'а, но доказательством его судьбоносной близости.

В самом ХХ веке Ereignis не произошел, решение о переходе к другому Началу не было принято. Этого решения невозможно было принять в рамках идеологий, открыто присягающих Machenschaft (коммунизм и либерализм),  а там где его возможно было принять и отдельные моменты давали надежду на это (идеологии Третьего пути), его также не приняли (что и выразилось в зазоре между Консервативной Революцией и историческим национал-социализмом). То обстоятельство, что этого решения не было принято в Германии 30-х-40-х годов, сам Хайдеггер совершенно справедливо интерпретировал, как доказательство зараженности национал-социализма тем же духом Machenschaft'а, не способностью выйти за рамки западно-европейской метафизики (с Gestell'ем, субъектом, техникой, волей к власти и т.д.). Сам Хайдеггер видел свою философию как переход к другому Началу и соответственно, как обоснование Ereignis'а и приближение Geviert'а. Западно-европейская история (Geschichte) ХХ века е пошла за Хайдеггером, не оказалась на его уровне, не приняла и не вникал в его послание. Точно также не приняли и не поняли современники ни Гельдерлина, ни Киркьегора, ни Ницше в XIX веке. У Хайдеггера, совершившего в ХХ веке, а возможно и в истории философии вообще, столько, сколько едва ли кто-то еще совершал, имел все основания для отчаяния. Политическая, культурная и социальная история ХХ века полностью подтверждала его оценки, и сам он оказался в поворотный момент там, где его могли и должны были услышать – в Германии 30-х годов. Он был немцем, и немцы, казалось тогда, готовы взять на себя ответственность за изменение хода истории (Geschichte).  Все элементы судьбы были собраны воедино. До Ereignis'а и достижения вселенской полночи оставался лишь миг.

Когда все рухнуло, для Хайдеггера это было величайшим испытанием. Трудно представить себе, какую травму он получил, наблюдая за событиями 30-40-х годов, пытаясь в них участвовать. И у него были все основания считать в конце жизни, что человечество твердо намерено покончить с собой, с Землей и миром, не менее радикально, чем оно покончило с Богом. Если судить по логике и смыслу явлений и трансформаций, которые пережило человечество после смерти Хайдеггера – ничто не свидетельствует о том, что его фатальный прогноз был неточным. Напротив, за последние десятилетия вырождение зашло настолько далеко, что никто не способен более осознать глубину и необратимость трагедии.

И теме не менее, можно посмотреть на ситуацию с другой стороны. ХХ век, признав Хайдеггера великим мыслителем, мысли его по существу не понял, а сели и понял, то не принял. Растащенная на фрагменты философия Хайдеггера вдохновила сотни философов, психологов, художников, ученых, культурологов, в огромной мере повлияла на становление парадигмы Постмодерна. НО практически никто в полной мере и в ее целостности, ее не охватил и не пошел по пути, ведущему к другому Началу. Однако если человечество  категорически не хочет признавать своего свершившегося Конца и упорствует в «планетэр-идиотизме», умирает не умирая, тянет «резину», пытается выкрутиться из тупика, сделать его вечным, то вопреки своей воле оно оставляет открытой возможность решить за него по-другому. XXI по сути еще не начался – то, что мы имеем сегодня, это со смысловой точки зрения, все ее век XX, который никак не может кончиться. XXI век начнется тогда, когда мы по настоящему возьмемся за осмысление философии Хайдеггера, и тогда у нас появится возможность сделать другой выбор, выбор в пользу перехода к другому Началу, выбор в пользу Ereignis'а, в пользу Geviert'а. Перед Хайдеггером была западно-европейская философия, сконцентрированная в немецкой классической философии и ницшеанском пике. Хайдеггер на ее основе, отталкиваясь от нее, совершил прыжок в бездну новой свободы. Перед нами сегодня лежит философия Хайдеггера. В ней имплицитно содержится и вся осмысленная им история философии, и Гегель, и Шопенгауэр, и Киркьегор, и Ницше. Но в ней есть и многое другое, что Хайдеггер сделал в перспективе будущего и его подготовки. Само явление Хайдеггера может быть интерпретировано как зарница Ereignis'а, и эта интерпретация может и должна стать императивом XXI века. Ereignis не состоялся в веке ХХ. Это факт. Но мы не были бы свободными, не были бы людьми, не были бы мыслящими существами, не были бы носителями великих индоевропейских языков, если бы опустили руки перед беснованием глобалистских толп, развлекающих рассеянных масс Постмодерна, рабов тоталитарной, отчуждающей, ничтожащей ядовитой моды.

Поэтому решение о приходе Geviert'а остается открытым. И эта открытость утверждается благодаря самому наличию философии Хайдеггера. Если у этой философии найдется хотя бы один адекватный читатель, преждевременно ставить на Ereignis'е крест. Или наоборот, живое дыхание Ereignis’а животворящим крестом перечеркнет нынешний мир, отдав сфере ничто его гипертрофированное, немыслимое раздутое произведение.

В этом случае образ Geviert'а может стать фундаментальной философской программой, целью, тем знаменем, которое соберет те «единицы», вокруг которых, по словам Ницше, вращается колесо Вселенной – те единицы, о которых говорит и сам Хайдеггер, как о «будущих» (kunftige). От них зависит будет ли будущее, начнется ли Начало, сбудется ли событие.

В таком случае структура Geviert'а в другом Начале будет такой:

Новое небо                                                                                                     Последний Бог

RES NOVA

Новая Вещь

ER-EIGNIS

Человек как страж Seyn-бытия                                                                                Новая Земля

Новый гуманизм

Сноски

1.    Heidegger M. Beitraege zur Philosophie (vom Ereignis),  Gesamtausgabe Bd 65, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 1989, Heidegger M. Geschichte des Seyns (11938/1940). Gesamtausgabe Bd 69, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 1998

2.    Heidegger M. Erlauterung zur Holderlin Dichtung. Holderlin und das Wesen der Dichtung,  Gesamtausgabe Bd 9, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 1981

3.    Heidegger M. Unterwegs zur Sprache. 1950-59 Gesamtausgabe Bd 12, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 1985

4.    Vorträge und Aufsätze. 1936-53. Gesamtausgabe Bd 7, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 2000

5.    Здесь можно привести пример из совершенно другой области, но надо твердо помнить, что между философией Хайдеггера и в той топике, к которой мы сейчас обращаемся, нет никаких прямых параллелей, и данный пример перескакивает через сложнейшую и толком никем еще не проделанную работу по сопоставлению между собой философий двух крупнейших фигур философии ХХ века – Хайдеггера и Юнга.  Карл Густав Юнг уделял большое значение символическому значению чисел 3 и 4. Он опирался на герметический текст «Марии-еврейки», где алхимически толковалась структура пифагорейского тетрактиса 1+2+3+4=10 (то есть снова 1, так как пифагорейский 10=1). В это формуле Юнг выделял первые три числа, которые по его толкованию связаны с рациональностью, с эго и трансцендентностью и которые составляют триаду; и четвертое число – 4 – которое он соотносил с природой и коллективным бессознательным. Юнг полагал, что 3 (триада, тринитарный принцип) относится к христианству (как рациональной трансценденталистской теологии), а 4 – к язычеству. Самое важное различие, по Юнгу, заключалось в том, что в языческую четверицу включается принцип зла (дьявол, тень), который категорически исключается из светлой троичности. Так, в частности, Юнг толковал споры учеников Парацельса (в частности, Адама фон Боденштайна и Герхарда Дорна), относительно определенных аспектов его учения и особенно в полемике с церковными критиками. Несмотря на то, что психоаналитические реконструкции и герметические рассуждения Юнга и философия Хайдеггера относятся к совершенно различным уровням, определенное сходство здесь есть, так как, по всей видимости, Хайдеггер имплицитно противопоставлял четверицу троичности в духе своего «греческого», «эллинского» и в чем-то «языческого» подхода. См. Юнг К.Г. Парацельс как духовное явление/Дух Меркурий, Москва, Канон, 1996; он же Архетип и символ. М., 1991

6.    Фрагменты ранних греческих философов, М., Наука, 1989 стр. 202

7.    Там же, стр. 201

8.    Там же, стр.202

9.    Русское слово «мир» как «вселенная» происходит от древнеславянского представления о трех явлениях, позже получивших разное толкование, но в корнях своих развившихся из одного и того же начала. Мир – как община, мир – как не-война, как мирное существование, мир – как вселенная. До реформы русского языка в начале ХХ века слова «миръ» (не-война) и «мiръ» (вселенная) различались, но в старославянском они писались одинаково, как и в современном русском (хотя в современном русском они трактуются как омонимы – слова звучащие и пишущиеся одинаково, но обозначающие разные вещи). Немецкое Welt состоит по всей видимости из двух корней «wer» и «alt», что согласно одной из этимологий связано с идеей древности, вечности, крепости, старшинства. По значению это может сближаться с древне-славянским «род» и санскритским словом «rita» -- «вечный неизменный порядок». Поэтому русское «мир» несет в себе целую цепочку значений отличный от немецкого Welt или греческого kosmoz.

9-0 В старорусском языке было два слова для обозначения мира — «свет» и «мир». При этом интересно, что понятие «мир» подразумевало взгляд со стороны земли, а «свет» --  со стороны неба, κοσμος, ouranoz. Немецкому Welt и латинскому mundus, равно как греческому κοσμος соответствует как раз древне-русское слово «свет» -- «белый свет».

9-1 Heidegger M. Der Ursprung der Kunstwerkes/Holzwege, Gesamtausgabe Bd 5, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 1994 S. 31

9-2 Ibidem. S. 35.

9-3 Ibidem S. 42

9-4 Heidegger M. Geschichte des Seyns (11938/1940). Gesamtausgabe Bd 69, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 1998, S.108

9-1 Heidegger M. Der Ursprung der Kunstwerkes/Holzwege, Gesamtausgabe Bd 5, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 1994 S. 35

10. Бегство богов для Хайдеггера является устойчивым сюжетом его метафизики. В некоторых высказываниях он дает понять, что в готовности бежать и способности бежать от человеческого присутствия состоит основной свойство божественности. Человек своими привычными метафизическими установками – в частности, через постоянно излучаемый им Gestell, -- все время спугивает божественное, отгоняет его, не позволяет засиять тихому божественному свету в центре четверицы.

11. Ebrezza lucida – ит.; об этом в частности, писал Юлиус Эвола – см. «Оседлать тигра», М., 2005

12. Heidegger M. Beitraege zur Philosophie (vom Ereignis),  Gesamtausgabe Bd 65, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 1989 S.438.

13. Ibidem, S.439

14. Ibidem, S.244

15. Ibidem, S.239

16. Ibidem, S. 492

17. Хейзинга Йохан, Homo ludens, М., Прогресс - Традиция, 1997 и Fink Eugen Spiel als Weltsymbol, Stuttgart 1960

18.  Библия. Ветхий Завет. 3 Цар. 19, 12

19. Heidegger M. Geschichte des Seyns (11938/1940). Gesamtausgabe Bd 69, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 1998, S.211

20. Heidegger M. Bauen Wohnen Denken (1951)/Vorträge und Aufsätze. 1936-53. Gesamtausgabe Bd 7, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 2000

21. Здесь и далее перевод наш.

22. Heidegger M. Beitraege zur Philosophie (vom Ereignis),  Gesamtausgabe Bd 65, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 1989б S., 310

23. Heidegger M. Uber den Anfang,  Gesamtausgabe Bd 70, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 2005 S., 157

24. В романе бельгийского писателя Жана Рэя «Мальпертью» рассказана иная судьба некогда великих греческих богов; они выродились и превратились в зловещую семейку человекоподобных кукол. Не в силах умереть, они иссохли до жалких чучел… См Рэ, Ж. Точная формула кошмара. М., Языки русской культуры, 2000

25. Heidegger M. Geschichte des Seyns (11938/1940). Gesamtausgabe Bd 69, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 1998, S.21

26. Heidegger M. Beitraege zur Philosophie (vom Ereignis),  Gesamtausgabe Bd 65, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 1989, S., 310

27. См. в первую очередь Heidegger M. Das Ding (1951 )/Vorträge und Aufsätze. 1936-53. Gesamtausgabe Bd 7, Vittorio Klosterman, Frankfurt am Mein, 2000

28.  По-гречески poesiz , поэзия означает «созидание», «творение», «произведение».

29. Псалтырь, Пс. 102, 14

30. «Gestell – это то, что разрушает Geviert». Heidegger M. Zur Frage nach der Bestimmung der Sache des Denkens. St.Gallen, S.12

31. Heidegger M. Beitraege zur Philosophie (vom Ereignis), op. cit. S., 310 Полностью

Это высказывание звучит так: «Der Streit des Seyns gegen das Seiende aber ist dies Sichverbergen der Verhaltenheit einer ursprünglichen Zugehörigkeit.» «Война Seyn-бытия против сущего есть самосокрытие отношения изначальной взаимопринадлежности.»

32.  Немецкий поэт Готфрид Бенн писал об этом в стихотворении «Пение» («Gesänge»): «Все берег, вечно зовет море.» «Alles ist Ufer, ewig ruft das Meer».

33. Ницше Ф. Так говорил Заратустра Собр. Соч. в 2-х тт. Т.1. М., Мысль, 1992

34. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек ООО «Издательство АСТ», 2004

35. «Nur noch ein Gott kann uns retten». Spiegel-Gesprach mit Martin Heidegger am 23. September 1966 // Der Spiegel . 30. Jg . N 23. 31. Mai 1976.