Будет только хуже

Эксклюзивное интервью c Джоном Зерзаном – американским философом, основателем «Антицивилизационного движения», критиком современности, массового общества и техно-культуры, автором книг Elements of Refusal, Questioning Technology, Future Primitive, Against Civilization, Running On Emptiness, Twilight of the Machines. На русском языке издана его работа «Первобытный человек будущего». Беседовал Леонид Савин.

— Примитивные народы не имеют чувства исторического времени, постоянно оставаясь в круговороте мифических циклов. Однако в своей книге «Конец истории» Фрэнсис Фукуяма предлагал модель будущего постмодернистского рая, секуляризированного и высокотехнологичного.

– Люди жили в совершенно безвременном настоящем, до того как появилось сложное, разделенное общество, до того как появилась работа в качестве отдельной человеческой активности. Сейчас мы живем в искусственном, расформированном настоящем, очерченном в дали пространств технологическими системами и их устройствами. И сейчас в технокультуре, которая расползается по всей планете, это настоящее представляет собой ту работу и изнурение, которых никогда не было до этого, не говоря уже о росте уровня беспокойств, депрессии, стрессов и наркотической зависимости. Мы живем в настоящем, которое определяет Машина, нечто, что свидетельствует о разрушении и внутренней природы, и внешней.

— А соответствует ли культура потребительства самой человеческой природе и как можно стимулировать людей на изменение точки зрения по отношению к потребительству?

— По моему мнению, потребительство не имеет корней в человеческой природе. Излишки и запасы появляются лишь с доместикацией и цивилизацией – также как и частная собственность. Культура потребительства поэтому относительно нова. Так что как это может быть нашей «человеческой природой», если люди жили без нее на протяжении более чем двух миллионов лет?

— А как обстояли дела с насилием в примитивных обществах, существовавших до цивилизации? Какое место в нем для убийства?

— Я нахожу термин «примитивный» не совсем точным. Да, можно обнаружить в «примитивных» обществах много практик, которые мы можем найти довольно отталкивающими. Например, изувечивание женских половых органов, охота за головами, человеческие жертвоприношения. Но это поведение появилось только после определенной доместикации в этих обществах. Это ключевой момент, я думаю, водоразделом была именно доместикация, и, как правило, она открыла эти типы контролируемой активности. Организованное насилие (война) – это другое дело. В обществе охотников и собирателей не было причин для ведения войн. Исключения были крайне редкими.

— Аристотель сказал, что «человек это политическое животное». Еще «закон джунглей» для организации государства (либеральный капитализм) предложил Фридрих фон Хайек. У Гоббса для контроля над обществом был «Левиафан»… Какая часть животного должна присутствовать в людской самоорганизации и какая часть сверхчеловеческого (я имею в виду метафизику, религию, традицию)?

— Эти мыслители изначально легитимизировали мир принуждения. Они дали ему идеологический компонент, узаконили его. «Человек – это зло и его нужно сдерживать», и тому подобные положения. В действительности «закон джунглей» не являлся политическим, потому что борющихся классов не существовало, и заявление о том, что «человек – это политическое животное» только говорит о том, что разделенное, иерархичное общество является политическим по определению. «Закон цивилизации» еще больше связан с этим. Целью, как я ее вижу, является стирание политики, и это может включать стирание ее основ. А я хотел бы видеть мир без машинной работы, без новых схем для прохождения через глобализированный, стандартизированный, разрушающий природу порядок, существующий сейчас. Я хочу видеть радикально децентрализованный мир, где все будет стоять лицом друг к другу.

— Тогда перейдем к отчуждению. Это темная сторона особого типа западных людей или она может применяться и к азиатским народам, так же как и к примитивным?

— Социальное отчуждение функционирует в зависимости от того, насколько сложно общество. Это звучит довольно просто, но в этом утверждении мы видим довольно распространенное соглашение в антропологической и этнографической литературе, которое утверждает, что жизнь охотников и собирателей проходила в согласии, обмене, и там отсутствовала иерархия. Это и есть отсутствие отчуждения, и оно является прописной истиной базовых антропологических курсов.

— Продолжая разговор о человеческой природе, сейчас мы видим, что она интегрирована с технологиями и постмодернистским мышлением. Здесь тебе и смена пола и имплантаты. Где же тогда грань между «старыми добрыми» рудиментами, упоминаемыми Мирча Элиаде как отголосок традиционной примитивной культуры (пирсинг, тату, ирокезы), и «прогрессивными» извращениями?

— Постмодернизм в своих основах – это приспособление к Машине, технокультуре. Технология, как утверждал Хайдеггер, заняла место мышления. «Человеческая природа», как бы то ни было, является началом технологии. Я нахожу это интеллектуальной и этической трусостью. Еще это посвящение того, что широко отражает технологию: отсутствие значения, отсутствие оснований для мысли, изоляция, дисперсность, цинизм и т. д.

— Утилизация знания является одним из путей к достижению власти, которая ведет к иерархическому обществу. Опять же в одной руке у нас находится память как база данных с эмпирическим опытом, а в другой, если повезет, – пророческое знание. И как мы его в таком случае можем описать – как проявленную энергию, исходящую из идей Платона, или результат сложного цикла, который можно просчитать?

— Пророческое знание в форме утопического мышления (понятие Блоха «все еще не») в эру постмодерна сильно обесценено. Однако нам нужен оптимизм, который оно воплощает. Здесь, в настоящем, мало передового мышления, потому что надежды на позитивные перемены видятся как назойливый гул.

— Как ты считаешь, где и когда возникла та точка, с которой началось искажение механизма принятия решений в обществе, что шаг за шагом привело к установлению нынешней политической системы (я имею в виду так называемую «демократическую» модель)?

– Я думаю, что политика отражает факт неравенства и потери равновесия в обществе. Она не была нужна до того, как не наступила подобная реальность. В этом смысле некоторые называют лишь анархическое общество обществом связанным. Демократические путы во многом безуспешны и содержат в себе чрезмерность разделенного, контролируемого элитой общества. Точкой должно быть создание маломасштабного общества, где жизнь будет открытой, а политика, которая сама по себе излишняя, не будет нужна.

— Электоральная система… Парламентаризм выглядит довольно неэффективным для качественной и действительно демократической организации общества.

– Электоральная политика – это фиговый листик, предназначавшийся для того, чтобы спрятать реальную систему доминирования, ту, которая продвигалась первоначальными установками, такими как разделение труда специализация) и одомашнивание (доминация труда). И политика не направлена на эти базовые установки. Современность/массовое общество просто допускает их, и эти сферы все еще могут быть возвышены или проблематизированы. До тех пор, как эти установки будут допускаться, мы гарантируем, что все будет становиться только хуже.

Русское время, Август 2009